А потом новые напасти: метростроевцам выдали акции, которые никому из них не принесли никаких дивидентов, и уволили всех. Строительство метро законсервировалось на долгие годы. Асин экспериментальный курс естествознания, на который взяли лишнего человека с улицы (Асю), прекратил свой эксперимент и тоже закрылся. Асю уволили.

            И живи как хочешь. Никуда толком не устроиться, ничего нормально не функционирует, работы нет, только копеечная. Условия рабские. Практически предлагалась работа за пропитание. Кто мог думать и двигаться, попытались заняться торговлей: что-то привезти откуда-то, продать у себя в городе стало для многих единственным способом заработка. В то время оформлялись и будущие бизнесмены, и будущий криминал, государство совсем перестало управлять собой и контролировать страну.

            Период этот у семьи Аси затянулся на десятилетие. Как запой, в который ныряешь, а выйдя, ничего не помнишь, где был и что пил, так и у Аси эти годы вылетели из памяти, оставив только отрывочные моменты. Помнишь только, что всё это грязно, мерзко и отвратительно.

            Когда Ася вышла из этого жизненного отрезка, она первая востребовала подругу, позвонив по известному ей номеру телефона. К тому времени они работали на местном Птичьем рынке, продавая аквариумных рыбок – это было увлечение супруга, которое переросло потихоньку в работу и стало приносить заработок. До этого их помотало немало по разным местам и работам, соглашались на всякие разовые подработки да шабашки.

            Улю позвали к телефону. Она даже не обрадовалась. Тусклым голосом отрапортовала, что у нее всё плохо, всё хуже некуда, и дома, и работа тяжёлая, и работать ей приходится одной, тянуть семью, потому что мать уволили с работы, отец уехал жить к своей матери на родину, а у нее самой какое-то тяжёлое прогрессирующее заболевание.

            Уле просто было ни до кого. Девяностые ударили по ней с другой стороны. Уехав домой во Владимир после неудачной своей нижегородской карьеры в "Препарате", Ульяна долго не могла найти работу. Ни одно предприятие, никакая организация не нуждалась в новоиспеченном биологе, разве что школа, но для Ули это было табу. Хватит одной учительницы на семью, матери. Поначалу она было прекратила поиски и просуществовала спокойно на иждевении родных, но скоро обстоятельства резко изменились.

            Маму обвинили в превышении должностных полномочий, сняли сначала с должности директора – школы, которую она сама поднимала практически с нуля и была бессменным руководителем много лет, с самого ее зачинания… Затем уволили совсем, лишив и учительской зарплаты.

            Инга Михайловна не стала мириться с этим чиновничьим беспределом, она прекрасно знала, что отомстили ей за несговорчивость и излишнюю самостоятельность, и знала, кто ей отомстил, и, несмотря на ранг этого "великого мстителя", она пошла отстаивать свои права и свою правду в суд. Как бы у нее тоже своя группа поддержки имелась там, повыше. На нее тоже завели быстренько уголовное дело (а не надо было в суды идти, не надо) и посадили в СИЗО. Через месяц Инга Михайловна вышла благодаря каким-то договорённостям и осела дома в апатии, горе и обиде на жизнь.

            Уля за это время окончательно поседела, у нее в этом отношении отличная наследственность: близкие родственники становились белыми годам к 30-ти. Отец сбежал, не выдержав ни глубины депрессии женской половины дома, ни увольнения со своего любимого завода, который также практически прекратил своё функционирование, где он проработал инженером всю свою семейную жизнь. Брат уехал покорять Москву, бросив их в самый сложный момент. Упадок в оставшейся женской половинке семьи настал беспросветный.