К приезду Ули Барков отнёсся равнодушно. Про театр не напоминал.

– А, приехали. Займитесь, пожалуйста, препаратом (таким-то), у нас сдача послезавтра, а ещё минимум сотня не готова.

      Анжела же улыбалась и крутила хвостом, и директор улыбался ей в ответ.

      Стол Анжелки был в соседнем ряду через маркизу. Уля смотрела ей в спину и ненавидела ее. Это было не чувство, это было действие, она не чувствовала ненависть, она её вы-ра-ба-ты-ва-ла.

      Через несколько рабочих дней, когда в спине Анжелки уже зияла сквозная дыра, просверленная злым Улькиным взглядом, они вышли вместе, Уля решила прогуляться до остановки, откуда уезжала домой Анжела, сказав, что ей нужно в один магазин по пути. Они сели на одно сиденье, и Улю понесло. Впоследствии она очень жалела о сказанном тогда, явно лишнего наговорила она из-за страха и опасений за свои дальнейшие отношения с начальством, в которые так подло и внезапно вмешалась судьба в лице дурацкой симпатичной сокурсницы… Она стала рассказывать, как Барков в нее влюблен, как он за ней бегает и что он у нее “вот здесь” – она показала Анжеле свой немаленький кулак. Чтобы та не мечтала и не открывала рот на то, что ей не принадлежит.

– И вообще он меня слушается.

– Странно, я не заметила, чтобы он к тебе как-то неровно дышал.

– Когда тебе это замечать, ты всего пару дней тут сидишь. И я его отшила пока. Слишком нетерпеливый мэн.

– Ну если отшила, то чего теперь хочешь?

      Вопрос поставил Улю в тупик. Чего она теперь хочет? Хочет, чтобы всё было по-прежнему. Замерло в точке наивысшего момента развития. На пике, так сказать. Но, похоже, судьба везёт ее вниз.

      Анжела пожала плечами и засобиралась к выходу.

– Ну пока, до завтра.

      Уля только кивнула.

***

      А завтра был кошмар.

      Вызвал ее к себе директор, не успела куртку снять. Красное лицо его не предвещало ничего хорошего.

– Скибонова, что вы себе позволяете! Я за вами бегаю?! Как вы … – он задохнулся, – Как вы смеете такое!!

      Уля молчала. Испуга не было почему-то. Он бегал, но не за ней, а туда-сюда по своему кабинету, потом остановился против нее, нависнув над ее головой.

– Я у вас где? Вот здесь вот? – он показал кулак, намного мощнее того, который показывала Уля Анжеле.

      Уля смотрела в трясущийся кадык, безразлично и с каким-то странным ожиданием. Как будто сейчас происходит что-то важное и приятное для нее, и это ощущение было забавным. Она знала, что люди в таких ситуациях теряются, переживают, может быть плачут, но должны как-то спасать положение и оправдываться. Уля наслаждалась.

      ” Как он орал! Как он орал!” – рассказывала в дальнейшем Уля эту историю подругам, мечтательно закатывая глаза. Это было классно. Потому что кто-то – не просто кто-то неважный, а большой серьезный человек – страдает и истерит из-за НЕЁ! Она – источник всей этой эмоциональной бури, она, только она.

      Уля повернулась и с тем же равнодушным лицом вышла из кабинета. Почему-то ни оправдываться, ни объяснять ничего не хотелось. Хотелось только сохранить это странное и приятное состояние, она словно наполнилась чем-то важным и перестала быть пустой и звенящей внутри, что порой невыносимо ее раздражало. Ей почему сразу стало все равно, что будет с ней дальше, вдруг совершенно далекими и нелепыми стали её мечты об отношениях с директором, и все окружающие ей тоже стали вмиг безразличны, ей показалось, что она тут вообще никого не знает, какие-то чужие незнакомые люди. Сначала она хотела просто уйти, совсем уйти отсюда, но вспомнила, что это как бы работа, что с работы просто так не уходят, а как уходят – она толком еще не знала, потому что работала первый раз. Идти обратно к директору и интересоваться процессом увольнения ей не хотелось. Она просто написала своими словами заявление об уходе, собрала свои немногие личные вещи со своего бывшего рабочего стола, с удивлением посмотрела на ту ручку, которую не взял директор в качестве "взятки", положила её на середину своего стола поверх листа бумаги с заявлением, никому ничего не сказала, оделась и поехала на квартиру, чтобы собрать вещи для отъезда к себе во Владимир.