– Я… я не хотела мешать тебе спать…

– Да ладно, еще как ты хотела! И ты знаешь, что я это знаю, – он прикусил её губу, чуть болезненно, втянул её в рот, и через секунду, без предупреждения, в голосе прозвучало короткое рычание: – Придётся тебя наказать.

И когда она подняла на него свои растерянные глаза, в которых плескалась вся гамма чувств от удивления до предвкушения, он уже смотрел на неё с таким всепоглощающим, ледяным и одновременно пылающим взглядом, что она поняла – он не спал. Никогда и не думал спать. Он выжидал. Он наблюдал. Он снова управлял ситуацией.

Дальше не было нежности. Не было лишних слов. Он взял её, как хотел. С силой, с жаждой, с рвущей нутро мощью, которая захлестнула её с первой же секунды. Он схватил ее за волосы, накрутив их себе на руку, дышал ей в шею, прикусывал кожу, рычал, будто не человек, а зверь, сорвавшийся с клетки, и теперь требующий всего и сразу. И она отдалась ему полностью. Без остатка, без стыда, без мыслей.

Ей было с ним не просто хорошо – ей было всё. Он заменял ей воздух. Он становился точкой опоры, смыслом и бесконтрольным безумием одновременно. Она смотрела на него, на этого высокого, сильного мужчину с кудрявыми волосами, с опасной улыбкой, с тёмными глазами, и думала: разве он не идеален? Он был совершенно не похож на Спартака. Противоположность. Противоядие. И, возможно, именно то, что ей нужно.

Она улыбнулась, закрывая глаза. Почему бы не позволить себе любить снова? Почему бы не забыть всё, что было?

Просто… нужно ещё немного времени. Пусть оно пройдёт. Пусть сотрёт остатки прошлого.

А Джек… он менялся. Он стал чаще улыбаться, легче шутить. Ему нравилось, что Мария снова тянулась к нему, что она уже не просто рядом, а будто принадлежит ему. И главное – его сестра, его всё, его прежняя, утерянная семья – шла на поправку.

В их доме как- будто стало светлее.

Осталось только уладить вопрос с документами. А потом, может быть… пожениться. Он думал об этом, но с лёгкой горечью, с тревогой внутри. Он боялся этого шага, как будто что-то тихо, но упрямо держало его от счастья на поводке. И он прятал это, молча, глубоко, за улыбкой, за шуткой, за телом Марии…

Иногда он просто исчезал – в себе, в тени, Мария это замечала. И каждый раз старалась быть рядом, приласкать, успокоить. Она думала – он ревнует, боится потерять. Но он просто жил со своими демонами. И не знал, победит ли их когда-нибудь.

Так и тянулись дни.

– Уже на днях, мы встретимся с полицейским и поговорим, что нам делать и как, – сообщил ей Джек. Они сидели за столом, после обеда.

Гранде отправилась на прогулку со своей новой сиделкой. Джек нанял девушку ей в помощь, так как Марии вскоре предстояло серьезное дело и после отъезд.

Мария задумалась. Мысль о совершенном Спартаком убийстве не давали ей покоя. Она просто вынуждена была принять ее. Видимо варианты сложились таким образом, что или он его, или тот ее. И Спартак сделал выбор, рискнув собственной свободой. Мария глубоко вздохнула и закрыла глаза. Потом прошептала:

– Неужели не было другого пути, избежать худшего.

Джек смотрел на нее, соображая, о чем она говорит, потом ответил, – значит не было.

– Это ужас какой—то…

– Не думаю, что дело только в тебе. Наверняка там много было за что совершить над этими людьми самосуд. Но, конечно, первая причина – это защита близких.

– Этими людьми? – Мария снова взглянула на него. – Кого ещё?

– Его сын, педофил и кто-то из охраны вмешался.

Мария опустила голову. Ей было до ужаса жаль и страшно.

– Сергей. Его сына звали Сергеем. Я помню его. Странный парень. Кажется, он был не традиционной ориентации.