Однажды он вышел из душа, и тёплый пар, ещё не до конца рассеявшийся, словно медленно тянулся за ним, пока он, не спеша, пересекал комнату, бросил взгляд в сторону тумбочки, привычно сбросил полотенце на кресло и, не сказав ни слова, лёг рядом с ней, как будто всё было в порядке вещей – как будто каждое движение уже принадлежало какому-то интимному ритуалу, выученному наизусть, как дыхание или биение сердца. Он потянулся к ней, взял за талию и уверенно притянул к себе, обнял, прижал, вдохнул в волосы и поцеловал – не спеша, долго, насыщенно, с той особенной нежностью, которую невозможно подделать, и от которой её внутренности тут же сжались от нетерпения.

Мария не сопротивлялась – наоборот, она тут же растворилась в этом поцелуе, в его запахе, в тепле его кожи, в силе, от которой у неё буквально перехватывало дыхание. Она скользила пальцами по его влажным, ещё чуть спутанным волосам, гладя их с какой-то детской одержимостью, потому что ей было важно ощущать его полностью – каждой клеткой. Она желала не просто быть с ним – она жаждала его, до безрассудства, до ломоты в теле, до одержимости, потому что знала: этот мужчина способен превратить даже обычное прикосновение в зависимость, от которой нет спасения. Он уже приучил её к этому – к чувству принадлежности, к тому, как он без предупреждения берёт, не спрашивая, как властвует над ней, и как она не может, да и не хочет сопротивляться.

Она могла часами лежать, уткнувшись в его шею или плечо, просто дышать им, вдыхать запах, слушать его ровное дыхание, чувствовать, как бьётся его сердце – как будто в этих мелочах заключалась вся суть её мира. И эта ночь начиналась так же – как и многие до неё, с поцелуев, которые должны были, по какому-то негласному закону их тел, постепенно перерасти во что-то большее, в объятия, от которых теряется контроль, в ритм, в захват, в безумие.

Она ждала. Была готова. Нет – она горела изнутри, сгорала, ей хотелось, чтобы он не тянул, чтобы не мучил. Он это чувствовал. Конечно, чувствовал. Он знал её реакцию на себя до мельчайших нюансов, до пауз между вдохами. Но вдруг, как будто насмехаясь над её ожиданием, он просто притянул её ближе, чуть сильнее прижал, и… закрыл глаза. Просто закрыл глаза и стал засыпать, будто всё внутри него сейчас – тишина.

Сначала она даже не поверила. Затаилась, думая, что он, может, играет. Потом чуть пошевелилась, провела ладонью по его груди – он не реагировал. Его дыхание стало ровным, тёплым, спокойным. Он отстранился от неё, перевернулся на спину и вытянулся, словно давая понять: всё, на этом – конец. Ни поцелуев, ни любви. Только сон.

Её охватило не раздражение даже, а недоумение, вперемешку с негодованием и уязвлённостью. Её желание – это разве не то, что он всегда жаждал? Почему теперь она, живая, горящая, желающая его до боли, лежит рядом, а он делает вид, что ничего не происходит? Она откинула одеяло, медленно спустила ноги на пол, собираясь встать – просто уйти, включить телевизор в гостиной, остудить себя, потому что спать после такого унижения ей точно не удастся.

Но не успела она подняться, как вдруг ощутила, как сильная рука с такой скоростью и уверенностью потянула её назад, что она не успела даже вскрикнуть. Он схватил её и одним резким движением буквально швырнул под себя, вжимая в матрас, прижимая своим телом, в котором за считанные секунды снова закипела вся та же безжалостная, дикарская страсть, что всегда пугала и завораживала её.

– Куда собралась? – прошептал он в её губы, его дыхание было горячим, плотным, как у зверя, загнавшего добычу.