Роза не сразу догадалась, что он обращался не к ней. Однако юный синьор Фонтана сразу все понял.

– Я рисовал, – забормотал он, пытаясь скрыть панику в серо-голубых глазах, – и я… я потерял счет времени…

– Гм, – только и произнес в ответ Микеланджело. Этот звук передавал все, что он думал о Доминике, его работе и живописи в целом. Доминик совсем пал духом.

Роза могла бы пожалеть его, если бы он не был таким ослом. Она шагнула вперед, прежде чем Микеланджело успел превратить своего ученика в кучку тлеющего пепла.

– Добрый вечер, – сказала она, сделав реверанс. – Полагаю, вы ждали меня.

«Ты действительно думаешь, что стоит идти туда одной?» – спросила Сарра накануне своего отъезда в Геную. Они сидели за кухонным столом в доме Непи, шинковали лук на ужин, прислушиваясь к скрипу шагов Пьетро в типографии внизу.

«Я не собираюсь на него нападать», – сказала Роза.

«Но он может вызвать городскую стражу».

«Нет».

«Ты этого не знаешь». – Роза вдруг подумала, кого видит перед собой Сарра в мерцающем пламени свечи, ее или Лену Челлини.

Но у Розы не было времени на призраков.

«Когда-нибудь нам все равно придется рискнуть, верно?»

В тот вечер она была особенно рада остаться одна, пробираясь через престижный район Сан-Никколо. Сомнения начали закрадываться в душу, когда мастерские и магазины Санто-Спирито уступили место своим роскошным собратьям. Она едва не пропустила длинное, пыльное здание, стоявшее в тени своих более внушительных соседей. Лишь мраморная пыль, покрывавшая булыжную мостовую перед широкими дубовыми двустворчатыми дверями, помогла ей сориентироваться. Отбросив сомнения, Роза расправила плечи и проскользнула внутрь.

Встреча с воинственным учеником, обладателем невероятно длинных ресниц, оказалась полной неожиданностью, но Роза не могла позволить поколебать ее решимость. А теперь ее оценивал пронзительный взгляд Микеланджело, не ограничиваясь физическими данными, он пытался проникнуть в ее душу, и Роза замерла, не желая ему мешать. Ее улыбка не дрогнула. Она умела держать себя в руках. Ей доводилось улыбаться людям и пострашнее.

– Гм, – наконец вынес он свой вердикт, и в этом звуке снова таился глубокий смысл. А затем, не говоря ни слова, повернулся спиной к Розе и своему наказанному ученику и зашагал прочь.

Он не выгнал ее и не вызвал городскую стражу. Уже что-то.

– Приятно было познакомиться, синьор Фонтана, – бросила Роза через плечо, поспешив за удаляющимся Микеланджело. Доминик едва удостоил ее взглядом, судорожно срывая холст с мольберта. Если бы Роза была азартна, то наверняка поспорила бы, что к рассвету холст окажется в реке.

Микеланджело Буонарроти, воплощение земных талантов, скульптор, поцелованный Богом, работал в крошечном уголке собственной мастерской, скрытый от любопытных глаз боготворящих его учеников и восторженных покровителей несколькими полотнами ткани. Легкий ветерок, просачивавшийся сквозь заднюю дверь, колыхал полотна, лунный свет, проникавший сквозь ставни, окрашивал их в причудливые неземные тона. Роза отдернула одну из этих занавесок и увидела скульптора, сидевшего на корточках у основания мраморной плиты с резцом в руке. Другая рука была прижата к камню, с такой нежностью ощупывая каждую линию, что Роза вдруг смутилась.

Он ничего не сказал. Отлично. Они могут поиграть в молчанку, но Роза не станет первой нарушать молчание.

– У тебя хватило наглости послать мне такое сообщение, – наконец произнес Микеланджело. Мгновение спустя тихую ночь расколол приглушенный удар. Роза подскочила на месте. Она не заметила, как резец Микеланджело резко вонзился в неприступную поверхность мрамора. Должно быть, это потребовало невероятной силы. Микеланджело поднял молот, нацеливая его на кончик резца, не удостаивая Розу взглядом.