Внимательно изучив все листочки с предложениями работы, Дэнни вернулся к секретарше с двумя из них.

– Вот эти мне бы отлично подошли, – сказал он. – Органист в церкви Малдена, вечером в пятницу и утром в субботу, и еще с утра по воскресеньям в Куинси[16]. Туда еще никого не взяли?

– Иначе бы их не было на доске, парень. Но думаю, тебе ясно, что так ты заработаешь себе не на хлеб, а скорее на пачку крекеров.

– Ага, – ответил Дэнни, – но мне пригодится каждый цент. А танцы по субботам тут часто устраивают?

– Ну надо же! Да ты, похоже, на все готов ради денег. Содержишь большую семью или вроде того?

– Нет. Я поступил в Гарвард, и мне надо как-то платить за учебу.

– И почему же эти кембриджские богатеи не дали тебе стипендию?

– Долгая история, – пробормотал Дэнни. – Но я был бы рад, если вы будете иметь меня в виду. В любом случае, я еще зайду.

– Не сомневаюсь, малыш.

Предыдущим днем, около восьми, Джейсон Гилберт-младший проснулся в Сайоссет на Лонг-Айленде.

Казалось, что в окна его комнаты солнце всегда светит ярче. Может, оно просто отражалось от бесчисленных сверкающих наград?

Он побрился, надел сорочку от «Лакост», а потом отволок чемоданы и многочисленные футляры с ракетками для сквоша и тенниса к своему автомобилю «Меркури» 1950 года выпуска с откидным верхом. Джейсон дождаться не мог, когда наконец взревет мотор его спортивного купе и он помчит по Пост-роуд – он собственными руками переделал любимую машину, увеличив ее мощность, и даже добавил выхлопную трубу из двойного фибергласа.

Вся семья Гилбертов в полном составе, – мама, папа и Джули, а также экономка Дженни и ее муж садовник Максвелл, – вышли его проводить.

Джейсона целовали, обнимали, а отец не преминул выступить с кратким напутствием.

– Сын, я не стану желать тебе удачи, ты в ней не нуждаешься. Твоя судьба – всегда быть первым, и не только на теннисном корте.

Слова отца произвели противоположный желаемому эффект, хотя Джейсон этого не показал. Ему уже было не по себе из-за отъезда и перспективы проверки характера в среде настоящей элиты своего поколения. И теперь, когда отец напоследок напомнил о возлагаемых надеждах, нервы у Джейсона вконец сдали.

Впрочем, его мог бы утешить факт, что в тот день восторженная речь его отца сотни раз эхом повторялась сотнями других родителей, отправляющих своих уникально одаренных отпрысков в город Кембридж, штат Массачусетс.

Пять часов спустя Джейсон стоял у своей комнаты в общежитии для первокурсников – в здании Штраус А‑32 17. К двери был приклеен обрывок желтой оберточной бумаги с надписью:

«Моему соседу по комнате: днем я всегда ложусь подремать, так что, пожалуйста, не шуми. Спасибо».

И инициалы – «Д. Д.».

Джейсон потихоньку открыл дверь и на цыпочках пробрался внутрь. Отнес свои чемоданы в свободную спальню, положил их на металлическую кровать (она слегка скрипнула) и выглянул из окна.

Ему достался вид на лихорадочно шумную Гарвардскую площадь. Впрочем, Джейсона это не смутило. Он пребывал в приподнятом настроении, к тому же у него было полно времени, чтобы дойти до Солджер-филд[17] и сыграть с кем-нибудь в теннис. В белый спортивный костюм он уже был одет, так что оставалось лишь взять ракетку «Уилсон» и набор мячей «Сполдинг».

На свою удачу, он узнал парня из университетской команды, который пару лет назад обыграл его в летнем турнире. Тот обрадовался, снова встретившись с Джейсоном, и согласился помахать ракеткой. Впрочем, он быстро понял, что его противник, теперь уже студент, многому успел научиться.

Вернувшись в Штраус-холл, Джейсон обнаружил на двери еще одну записку на той же желтой бумаге: таинственный Д. Д. сообщал, что вернется к десяти вечера, поскольку идет ужинать, а затем – в библиотеку заниматься. Подумать только, в