Одно незабываемое путешествие в Тартарары Алексей Корнелюк
Глава 1
Очередь вытянутой кишкой выстроилась к единственному работающему окошку. Окошку, в котором выдают билеты на все четыре стороны.
Толкая по гранитному полу сумку, я медленно приближался к цели.
Люди в очереди зевали, вздрагивая всем телом, закрывали рты ладошками, причмокивали – и так до тех пор, пока в их руках не хрустели отпечатанные билеты.
– Следующий.
Чем не колония муравьёв?
– Следующий.
Чем не фастфуд, где вместо картошки фри и гамбургера тебе выдают право войти в автобус? Фастбус.
– Следующий.
Мне наступают на пятку, и, оглянувшись, я зыркаю на дылду с лицом безучастного манекена. Дылдакена.
– Следующий.
Я изрядно надышался духами от впереди стоящей дамы.
– Следующий…
Вижу, как мужчина филигранно залазит в ухо мизинцем с длиннющим ногтем.
– Следующий.
Спина уходит влево… и я готов сделать заказ.
– Здрасьте, мне, пожалуйста (чизбургер, горчицу и два огурчика)…
Дама за перегородкой смотрит на меня потухшим взглядом. В нём читается два слова: «бери и вали». Ох, тут три слова…
Я проглатываю невысказанную шутку и прошу билет до Колывани. Рассчитываюсь. Смотрю на отросшие корни, на маникюр в стиле «я сама умею», клацающий по клавиатуре. Прощаюсь, кладу билет в карман и прохожу к выходу.
Плечо оттягивает сумка. Влажный прохладный воздух облизывает лицо.
Я сверяюсь с часами – полтретьего ночи.
До отправления 15 минут. Автобус на третьем перроне.
Пахнет чебуреками. Пахнет тальком на волосах женщин, обнимающих своих детей. Пахнет переменами.
Мне бы заподозрить что-то неладное… почувствовать, что на этот раз всё будет иначе. Но всё было как обычно. Асфальт блестит от росы. На небе тусклым блином висит луна. Курильщики, стоя одной ногой на ступенях, а другой поднимаясь, делают торопливые последние тяжки.
Я оттягиваю этот момент. Момент, когда придётся сражаться за подлокотник. За право развалить колени. Окна автобуса запотеют, в салоне от раскрытых храпящих ртов поднимется чесночно-луковый аромат. Но всё это будет, когда я войду.
Водитель заводит мотор, и из выхлопной трубы, тарахтя, вырывается чёрный сгусток.
Я вхожу на борт – и всё летит в тартарары.
Глава 2
Обхватив широкий обруч руля, водила смачно втянул сопли. Это было… эффектно, что тут скажешь.
– Билет, – захрипел он.
– Момент, – ответил я.
Прохлопал задние карманы… упс… передние – упс… внутренний карман – УПС! Слишком много «упс» за 30 секунд, знаю, но я облажался, и мой билет, который я точно… точно вам говорю, сложил в левый карман джинсов… Оу… испарился! ПУФ – и нет его. Вот вам ещё слово из трёх букв. И когда терпение водилы стало иссякать, я сам сдал назад, чтобы не быть посланным комбинацией из других трёх букв.
Автобус чихнул выхлопными газами и тронулся, оставив меня одного на перроне.
– Б*я… – выдохнул я – три другие буквы, точно описывающие моё душевное состояние.
В кармане позвякивала мелочь, отложенная на беляш.
И не спрашивайте, сколько деньжат было на моём банковском счету… это некрасиво.
Сойдёмся на том, что моё материальное состояние можно свести к слову из шести букв. Первая – «П», последняя – «Ц». Догадаетесь сами.
В целом, не в деньгах счастье, но я не уверен, что это правда.
Подхватив сумку, я вернулся к привокзальной кассе и обнаружил, что весь народ как-то рассосался.
Тихо так… шаги гулко разносятся эхом по фойе.
Бам-бам-бам… а я худенький, но по звуку – точно великан!
Женщина посмотрела на меня. Я посмотрел на неё. Искры между нами не вспыхнуло. Я улыбнулся. Она – нет.
– Что вам?
– Я у вас билет брал до Колывани, вы его не видели?
Она хлопнула глазами… Видимо, думает.
– Не видела.
Лаконично.
– Когда следующий до Колывани?
– В 12 дня.
Оу, не женщина, а справочник. Это даже возбуждающе как-то. Но тайминг меня не устроил – что я буду делать эту прорву времени?
Потарабанив пальцами по столешнице, спрашиваю:
– А пораньше нет?
– Нет.
Если ваша фантазия работает хорошо, то вы запросто представите говорящую жабу. Знаете, ответ был не «нет», а «НЕЕЕТ» – по-жабьи, как «КВААА», только «НЕЕЕТ».
Я шлёпнул ладошкой и отчалил.
В главном зале взглянул на табло с рейсами, направлениями, временем – и всё смешалось, как смешивается новенький набор пластилина в руках гиперактивного ребёнка.
В зале ожидания похрапывал старик, прикрытый газетой.
На каждом «Хрррр» газетка втягивалась. На каждом «фьююю» – газетка поднималась.
Магия.
Хрррр… фьюююю.
Уфф… поскрежетав челюстью, я пошёл на выход.
На улице всё так же – конденсат на асфальте, луна будто подкинутый хозяйкой блин, приклеенный к чернющему небу…
Вы это уже слышали, так что перейдём к новым деталям.
Мусор. Мусор был везде. Дворники взяли отгул или объявили забастовку. Уж не знаю, что стряслось, но этикеточки, упаковочки, фантички как перекати-поле носились туда-сюда…
Я случайно пнул пластиковую бутылку – на асфальт полилась ядовито-оранжевого цвета жижа.
За автовокзалом по автостраде проехал мотоцикл, громыхая мотором: ВРАААААМ!
Я ещё раз пнул бутылку – на этот раз нарочно. Стало легче. Немного легче.
Бутылка укатилась в дальний угол, где находились другие перроны.
Автовокзал вымер. Будто кастинг-площадка с массовкой объявила перерыв, оставив меня одного с этой пластиковой бутылкой.
Зайдя за угол, я увидел тот самый автобус, в который входить НЕ СТОИЛО!
Если бы к этому времени изобрели машину времени – вот такая тавтология —
я бы не задумываясь примчался бы в 16 мая 2025 года и сказал бы самому себе:
– Гриша, не входи в него ни при каких обстоятельствах!
Помолчал бы… и добавил:
– А ещё вложи деньги в компании, торгующие кремнием.
Но никто не появился…
И, брякая мелочью, оставленной на беляш, я подошёл к автобусу.
Глава 3
Автобус, надо сказать, был красив – насколько вообще автобусы могут быть красивыми. Ухожен, сверкал, как ёлочная игрушка в свете гирлянд. От него пахло… санями Деда Мороза. Веяло праздником.
Я, вообще-то, серьёзно. Не преувеличиваю ни капли. Вы ещё по ходу книги поймёте, что я тот ещё скряга на слова. Не автобус, а акула!
Захожу.
Водитель с хрустом свернул газету и взглянул на меня.
– Э… здрасьте, – чешу затылок и, вытянув шею, вглядываюсь в полумрак салона. – А вы куда едете?
– А куда нужно?
Я прищурился:
– Ну, в Колывань.
– Ну, в Колывань доедем. Забегай.
Мило. Очень мило. Таща за собой сумку и задевая кресла краями, я прошёл вглубь салона.
Чёрт! Тут пахнет как в кинотеатре! Я аж от удивления-наcлаждения-возбуждения прикрыл глаза.
Салон был пуст, и я брякнулся на самые дальние кресла. Чтобы укачало. Чтобы ямы сделали своё дело. БАМ – колесо влетает в котловину, днище чиркает… Чем не БАЮ-БАЙ? Ой, точнее – БАМ-ю-БАЙ, вот так достовернее.
Сумку разместил рядом.
Спрашиваю:
– А когда поедем?
Двери, как по команде, захлопнулись. Мотор заурчал, и мы тронулись.
Не сиденья – а чудо! Никаких усыпанных перхотью подголовников. Ни разлитой газировки на полу. Ни жвачек в подстаканнике. Первый, провалиться мне пропадом, класс!
Так… а где тут ручка, чтобы опустить спинку…
Вот она. Потянул – и спинка без скрипа, без заедания пошла вниз, и я размяк, как печенюха, вымоченная в стакане тёплого молока.
Боже, тут удобнее, чем дома в кровати!
Место для ног – ВО!
Место для рук – ВО!
Что-то подсказывало: поездочка мне обойдётся в приличную сумму.
Но… сон…
Ааау… – я зевнул и, как воробушек, вжался в кресло.
Мягкое, пахнущее карамелью сиденье.
На таком автобусе хоть в медовый месяц с красавицей-женой!
Медленно и верно, на 37-й овце, я уснул.
Не мне вам объяснять, как это происходит: внутренний диалог смолкает, кто-то выключает внутренний бубнёж – и ты проваливаешься в Нигделяндию (овцы, кстати, тоже).
Снов не было. Или, по крайней мере, я их не запомнил, а проснулся внезапно.
Колесо подпрыгнуло на колдобине, и мою сонную башку откинуло на чужое кресло.
Веки открылись. Потирая ушибленное место, я хлопал глазами, не соображая, где это я. Кости ныли, спина затекла…
Зевнул. Посмотрел в окно – и рот так и застыл в раззявленном состоянии.
Святые-пресвятые!
Мы петляли по просёлочной дороге, прорываясь сквозь джунгли!
Я вскочил и побежал к водителю. Слова не поспевали за действиями. Не добежав, я рухнул между кресел. Отлёжанная нога просто отключилась, и я, как на ходулях, бабахнулся с воплем:
– АЙБЛЕАЙ (тут три слова, но получилось одно)!
Растянувшись в проходе, я взглянул на водилу и увидел лишь краешек локтя. Пёстрая, вырви-глаз рубашка сползала по его загорелой коже.
У меня был один вопрос:
– ЧТО ТУТ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ПРОИСХОДИТ!?
(Был и второй вопрос: где он взял такую рубашку?, но я приберёг его на потом.)
Сейчас нужно было встать – пока автобус на полном ходу несётся по просёлочной дороге.
И я встал, дрожа всем телом. Медленно, придерживаясь за подлокотники кресел, подошёл к водиле…
Глава 4
Для ясности – Колывань находится в Новосибирской области. Это там, где холодно. Ага. У нас не растут пальмы, а хотелось бы. Кипарисы, лианы доступны только по телеку. Но сейчас я собственными глазами наблюдаю это буйство зелени.
ЧЁРТ! ЧЁРТ! ЧЁРТ!
Я щипаю себя, тяну за мочку уха, набираю в лёгкие воздух и держу заряд до колик в животе. Что там ещё нужно сделать, чтобы проснуться? Посмотреть на руки? Ну, смотрю… Ладони стиснули подлокотники соседних кресел. Меня трясёт – мы поднимаемся по серпантину.
Я прям чувствую, как на лбу набухает и пухнет-пухнет-пухнет венка!
