Не спуская глаз с Надин, наблюдаю, как, она хватает шест руками, и её ноги вспарывают воздух и возносятся к потолку.
Сжав бёдрами шест, она выпускает лифчик, и я вижу округлые, силиконовые груди, стоящие точно шарики.
Она проворачивается вокруг шеста. Ещё раз… Ещё раз…
Текила берёт своё, техно глубоким басом массирует грудную клетку.
Все взоры – клерков, банкиров, юристов, политиканов, женатых, гуляющих и неженатых мужиков – прикованы к Надин.
На развороте она вытягивает руку, и волосы спадающим водопадом расстилаются по подиуму.
Она чертовски хороша. Не женщина, а кошка. Она знает себе цену и берёт своё не без сантиментов. Я уже говорил, что она кошка? Если да, то… простите, текила.
Покажи, что ты хочешь… желаешь её – и ты в ловушке. Она выдоит тебя на приват-танцах, на допах и эксклюзивах. Только успевай доставать бабло. Кэш. Исключительно кэш. Придерживай её влажные, разгорячённые бёдра и оставляй Ярославль и Хабаровск в ниточке от трусиков. Даже не думай совать ей Москву – ты погибнешь в её глазах. Перестанешь быть мужчиной, не спасёт густая борода, накачанные бицепсы и счета на Кайманах. Только кэш – хрустящий афродизиак.
Когда смена закончилась, я протирал стаканы.
Голова гудела, последний клиент, заблевавший пол туалета и бледный, как растёкшаяся ряженка, свалил в 4:20 утра…
Пусть катится колобок. Я ухмыльнулся, вспомнив, как, заказывая «Кровавую Мэри», он стягивал с тугого жирного пальца обручальное кольцо. Как же… Тут все такие.
Находчивые и смышлёные, не забудьте только смыть тональник с щёк, слюнявые, похотливые мужчинки.
Закинув в мусор последний пустой пакет от сока, я пересчитал оставленный бабосик на чай. Не густо…
Давно известно, что самые жирные чаевые остаются в тонких трусиках танцовщиц. Нам, барменам, остаётся только глазеть на бесплатные танцы и догоняться… ой, извините – дегустировать коктейли. За счёт заведения.
Цокая каблуками, из гримёрки вышла Надин.
– НАДИН! – стянув с шеи полотенце, я на ходу скинул его на стойку и побежал за ней.
Не останавливаясь, виляя бёдрами, она шла на выход.
– ДА ПОДОЖДИ ТЫ!
Резко остановившись, она посмотрела на меня. Макияж смыт. Волосы собраны в хвостик. Жуёт жвачку. Взгляд уставший.
– Есть минутка поговорить?
Она смотрит через плечо. Надувает пузырь.
– Говори.
Я, сложив руки в карманы и потупив глаза в пол, выпаливаю:
– Мы можем сходить кофе выпить…
Пауза. Пауза. Чёрт, пауза. Долгие, невозможно долгие пять секунд.
– Тут рядом неплохое кафе, я угощаю.
Пузырь лопается. Поднимаю глаза. Она берёт меня за щёку – как пупса. Вверх. Вниз. Вверх. Вниз. Я ощущаю холод от её пальцев. Чувствую запах её духов.
– Нет.
Каблуки разворачиваются. Надин уходит.
В этом «нет» собрано всё самое ужасное, пакостное, что может напридумывать себе мужчина.
Кто я для неё? Бармен на зарплате? Паренёк, который после двадцати семи лет не смог найти нормальную работу и околачивается здесь, в этом полумраке, разливая один напиток за другим?
Кто я для неё? Пустое место. Мальчик «налей–рассчитай».
Камера удаляется… оставив меня в центре танцпола.
В клубе было тихо – разве что швабра уборщицы возюкалась туда-сюда. Но в голове у меня играла грустная музыка. Кавер на песню Эминема и Дайдо. Да, точно вам говорю. У меня неплохой музыкальный вкус.
– Вот тогда-то ты и сказал, цитирую: «Провались всё пропадом».
Я снова сидел в трясущемся автобусе и с отвисшей челюстью не понимал, как это ему удалось выкинуть такой трюк?
Глава 6
– Ловкость рук и никакой магии, – опередил меня водитель.
Я задумчиво качнул головой и резко сдёрнул с себя куртку. Мои импульсивные движения не поддавались объяснению – я действовал точно истеричка.