Я мечусь от одной группы людей к другой, осматриваю все качели, обшариваю кусты, не реагируя на летящие в спину упрёки:

– Ребёнка потеряла! Меньше нужно по телефону трепаться! Таких, как она, вообще к детям подпускать нельзя!

Господи, что мне делать? Что? Звонить матери Микки? Звать на помощь Райли? Обратиться в полицию?

Я готова испытать на себе все кары небесные, только бы с Микки всё было в порядке!

Среди сотни типовых коттеджей Элиаса дом Саманты кажется мне самым красивым и уютным. То ли всё дело в кустах сирени, растущих под окнами, то ли в щебечущих под крышей ласточках.

У клумбы на корточках сидит женщина лет сорока пяти в джинсовом комбинезоне и резиновых перчатках. Из-под белоснежного платка выбивается отливающая медью прядь. В этой женщине я безошибочно узнаю миссис Хейл, мать Саманты, хотя до этого дня ни разу её не видел.

– Добрый день! – здороваюсь я, снимая зеркальные очки – подарок Райли. Сестра вбила себе в голову, будто все крутые копы ходят в таких очках. Не собираюсь её разубеждать.

– Добрый! – отвечает миссис Хейл.

– У вас всё в порядке?

– Да, всё отлично, – улыбается она и продолжает: – Вот, решила привести клумбу в порядок. После недавних дождей сорняки полезли, а времени на них не нашлось.

Не скажу, что клумба запущена. Видно, что здесь частенько прибираются. Когда мы с матерью переехали в Джеймстаун, у нас не хватало денег, чтобы нанять садовника, и ухаживать за газоном вокруг дома входило в список моих обязанностей.

– Могу помочь.

– Ну что вы, не стоит! Я люблю копаться в саду. Это для меня отдых.

– Если вдруг передумаете, я неподалёку.

– Вы наш новый полицейский? – Она поднимается на ноги и подходит ближе. – Я вас раньше не видела. Простите, если лезу не в своё дело, но вы очень похожи на Райли Уайт, подругу моей дочери Саманты.

– Я её брат Сэмпсон. У нас один отец. А Хизер – моя мачеха.

– Очень приятно, Сэмпсон! А я миссис Хейл. Эдна Хейл. Будем знакомы.

Она милая и приятная женщина. И очень красивая, несмотря на рабочую одежду и отсутствие косметики. И я вдруг понимаю, что в сорок с хвостиком Саманта будет выглядеть так же восхитительно, как и её мать.

Миссис Хейл снимает перчатку, и мы жмём друг другу руки. Я обращаю внимание на её сверкающий обручальный браслет. Я ни минуты не сентиментальный, но, блин, это так круто, когда у супружеских пар со стажем в отношениях всё в порядке. Браслет сияет – значит в семье мир, гармония и любовь. У моих родителей незадолго до развода браслеты потускнели, и я по наивности думал, что они сломались.

– Спасибо за готовность помочь, Сэмпсон, – тепло говорит миссис Хейл. – Надеюсь, ещё увидимся.

– Непременно, – обещаю я. – Меня часто отправляют патрулировать улицы, обращайтесь, если понадобится помощь.

Я оставляю её с уверенностью, что в самое ближайшее время стану здесь частым гостем, а затем заберу младшую Хейл насовсем, чтобы свить с ней отдельное уютное гнёздышко.

Дохожу до конца улицы и выруливаю на соседнюю. А там гуляет мелкий пацан. Просто шагает по тротуару, лениво оглядываясь по сторонам и не находя ничего интересного. Совсем один, без взрослых. Я в его годы, конечно, тоже самостоятельным был, но шериф не любит, когда дети до двенадцати лет одни слоняются по городу, тем более в каникулы. А этот малыш наверняка ещё даже в школу не ходит.

– Эй! – зову я, подходя ближе. – Привет! Я Сэм, стажёр полиции – видишь значок? Мне можно доверять. Я провожу тебя домой. Где ты живёшь?

Малой останавливается, голову задирает. Не пугается, нет, с интересом разглядывает зеркальные очки, полицейский значок, блестящие пуговицы на форменной рубашке и резиновую дубинку, болтающуюся у пояса.