Как немощному.

Как реально больному.

Сбрасываю номер. Никого не предупрежу, если единственная родная душа меня кинет, я просто уйду из жизни…

Мудак. Стараюсь глубоко дышать. Начинаю себя мысленно уговаривать: «Нужно жить, нужно жить». 

Я ухожу.

На ходу туже завязываю ремни рюкзака на груди и поясе. Я точно знаю, как снять напряжение и расслабиться. Бег. Буду бежать до студенческого городка. Это далеко, успею всю дурь из головы выбить и расслабиться. 

Дорогие читатели! Хочу напомнить, что история не лайтовая, но с ХЭ. Если нравится, обязательно киньте звёздочку – Музу печеньку)

****

 После окончания школы я поступил в институт на автотранспортный факультет. Помогло то, что я сирота, а бабуля моя — инвалид. В жизни бы не сдал экзамены. 

Первые полгода учился как честный человек. Бабка часть пенсии мне отдавала. Но я так долго не смог. Незадолго до Нового года в ближайшую автомастерскую пришёл устраиваться на работу. Как раз праздники. Кто-то отпуск взял, кто-то запил — не пришёл. Взяли меня в вечернюю смену, иногда выходил ночью. И к концу первого курса сам бабуле помогал. Она тогда уже слегла и всё время болела.

Из школьных друзей я поддерживал связь только Кириллом Мошниковым. Он поступил в Государственный университет на исторический факультет. Из всего класса только двое на высшее образование замахнулись. Остальные одноклассники по путягам, в армию, за решётку, в психушку.

В институте тоже обзавёлся друзьями. Никогда в компании не ходил, но себе имя сделал почти сразу. Владимир Амосович учил: «Толпой никого не бей, но и себя в обиду не давай». Я не только себя не давал в обиду, но и Клёпу.

Клёпа учится на инженера, с ним попали жить в одну комнату. Надо было видеть его после школы! Дрищ в очочках, на морде веснушки, волосы, как воронье гнездо светло-рыжего цвета. Естественно, он получил почти сразу, как вступил на третий этаж общаги, ещё до начала учёбы.

 Пацанам понравилось пинать Клёпу, и они заявились к нам в комнату, чтобы хорошенько его чморнуть. Тут все познакомились с Мироном Корсаровым, то есть со мной. Какие-то разборки мне первый месяц устраивали. Но я к мужицкой казарме привык. А девок в институте минимум, в основном, парни. В таком обществе место под солнцем нужно забивать сразу и не подпускать к себе. Вместе со мной не хило устроился и Фима.

На самом деле он Серафим. В переводе – огненный. Назвали так, потому что родился рыжим. А фамилия Клёпкин. Клёпкин должен быть Петя или Санёк на крайней случай, а у меня в комнате живёт СЕРАФИМ!

Фима оказался очень полезным кадром. Он, конечно, задрот, но головастый. И задачи мне решал, и помогал с курсовыми. Я в свою очередь за три года отвадил пацанов его чморить и не жопил своей жратвы. Фима из какой-то деревни, родаки совсем не помогали. А устроиться на работу у него силёнок не хватало, он всю энергию в учёбу кидал. Так что приходилось Клёпе голодать, точнее, я не дал.

Учился я из рук вон плохо. Всё время что-то пересдавал, старался не прогуливать, чтобы не вылететь, но зато работал уже третий год. Да так, что позволил себе купить битую точилу, шмоток, ноут и телефон. И кроссы у меня брендовые.

Девушки нет… Номер взяла, но не пишет.

 Куртку и футболку я снял ещё на полпути, по пояс раздетый вошёл в общежитие. Вахтёры у нас не злобствуют, как в женской общаге, особенно, если видят, что на ночь глядя ломится трезвый спортивный человек.

У меня здоровый образ жизни. Спиртное редко, тусовки к чёрту, только тренажёры, бег и ледяной душ, когда плющит. Бывает у меня, загоняюсь и реву. Да, я плачу. Никто никогда не увидит, знает только психиатр. Детские травмы, их оказалось слишком много, приходится сейчас их лечить.