Могу!

Так что я – маньяк, одержимый придурок. Но Любе об этом знать необязательно, я потом ей всё расскажу, на десятом году совместной жизни.

А пока смотрю в бинокль, как моя козочка шурует у проезжей части по тротуару. И мужики какие-то оборачиваются ей вслед. 

Они резко тормозят, провожая аппетитную попку Любы Часовой взглядами. О чём-то быстро договариваются.

Один забегает вперёд Любы, двое других медленно подходят со спины. А кругом тишина. Время недетское, на улице никого нет. Машина проехала мимо. Одна. 

— Суки, — шиплю я, быстро запихивая бинокль в свой рюкзак. 

Сломя голову прыгаю с балкона, хватаюсь за лестницу и спускаюсь. 

Бегу со всех ног к месту встречи. Перепрыгиваю через ограду, мигом осматриваюсь по сторонам. Машин нет. 

Я сдерживаю агрессию. Дышу глубоко, чтобы успокоиться, уже не бегу, но шаг быстрый.

Люба боится мужчин, когда они собираются больше одного. Не понаслышке знаю, сам виноват, ну и носороги, мои одноклассники. Нет, она не забитая. Может в клуб сходить. Естественно, со мной. Я же маньячья рожа, я её никуда не отпускаю. Она об этом не знает, а я болею.

 Последний раз Люба была в клубе как раз на своём выпускном. Я Клёпу-очкарика, своего соседа по комнате, в руки и вперёд. Ничего так, весело было. Бабы какие-то клеились. Клёпа — задрот, не мог познакомиться, а я только Любаву люблю. Мне подвыпившие размалёванные девки не вставляют. Так что в двадцать я честный девственник и профессиональный дрочер.

— Я закричу, — жалобно стонет моя козочка.

— Да ладно, мы же познакомиться, — криво улыбается пацан, может чуть старше меня, расставляет руки в стороны, чтобы девчонка не убежала.

Люба в ужасе, с глазами на пол-лица прижимает к себе свою сумку, оглядывается на двух других. 

— Что за дела? — кричу уже я.

Один оборачивается:

— Проблемы? — скалится он.

— У тебя, — подлетаю и бью в нос кулаком. Моментально загибается, закрыв лицо руками.

Второй, сука смелый, пытается меня ударить. Но я быстрый, я боец, закалённый с юности. Ухожу от удара, за волосы его хватаю, резко вниз наклоняю и коленом бью в лицо.

— Чувак, всё! — парень впереди Любы поднимает руки вверх.

Да, я страшный. А ещё резкий, как понос, от меня не скрыться.

Мужики всё понимают, смотрят в испуге на мою рожу и сваливают. Не угрожают. Это хорошо, я на взводе: обязательно отвечу и догоню.

Провожаю взглядом уродов, дышу тяжело. 

Наваждение от её близости накатывает.

 Сразу приучаю себя рядом с ней руки прятать. В замок пальцы за спиной, натягиваю улыбку и смотрю на удивлённое личико своей девушки.

— Мирон? — ахает в изумлении Любава.

****

Это я её почти три года пасу, она меня за это время ни разу не видела. На похоронах деда Валеры даже не посмотрела в мою сторону. Ростом подтянулся, в плечах раздался и вес набрал. Прыщей юношеских не осталось. И вообще, я три дня назад в парикмахерскую сходил и перед этой вылазкой побрился.

— Привет, — хрипло выдаю я. Колени начинают трястись, стискиваю зубы и не выдерживаю её взгляда. — Давно не виделись.

— Да, — растерянно выдыхает она. — Спасибо…

— Я провожу, — набираю полную грудь воздуха и опять смотрю ей в глаза, чтобы понять, как… — Можно проводить?

Любава теряется. Вид у неё такой, будто её заставляют что-то делать. Но потом берёт себя в руки. Сумку опускает, выпрямляет плечи. Грудь торчком ближе ко мне…

Если б мне знать, что в её голове. Чувствует она хоть что-то. Я бы посмелее был.

Пожираю её взглядом, рассматриваю каждую деталь на её личике.

— Спасибо, — опускает глаза. В неярком свете вижу, как зарделись щёчки. И я туда же, краской заливаюсь и улыбаюсь ещё шире.