– Врать, – почему тогда дает, чтобы не искушать их?

Решает заплатить вот именно за Правду.

Мало, следовательно, того, что денег нет, но их еще и платить надо.

Имеется в виду искушение в логике:

– Они за вранье платят – почему вам, приверженцам правды, не платить за своё пристрастие?

И было дано это согласие.

Мало того, что разоблачается про-плаченность вранья, но еще и надо заплатить за это разоблачение.

Почему? – спрашивается.

Скорее всего, имеют в виду:

– Иначе вы не сможете увидеть эту подтасовку вранья.

Мир – после 17-го года – был объявлен, как могущий куковать без:

– ПОСЫЛКИ.

Просто по-простому:

– Без Фона.

Просто вот взяли и написали ни на чем, – а, представляете себе:

– ВСЁ и так видно!

Хотя в Евангелии написано, что увидеть на Земле человека, да, можно, но только на Фоне:

– Бога.

Вот это-то как раз и:

– Ни-Зя.

Нельзя, чтобы здесь видели человека.

И с Радио Свобода идет именно эта пропаганда. Из раза в раз, едва только дело касается литературы.

Вместо подзорной трубы, микроскопа применяет инструмент:

– Почти во всех передачах, – под названием:

– Как Бы Это Могло Быть, – следовательно, совершенно не признавая, что таким инструментом являет Роман:

– Художественное произведение, – которое пишут по аналогии с:

– Евангелием, – не в том смысле, что всё выдумывают, а в том, что в Романе, в художественном произведении, всегда есть не одна, а ДВЕ Части – это:

– Герой и Автор.

Здесь же ни того ни другого не пускают в свидетели истины.

Ибо, автору:

– Ты там был? Нет, так и молчи лучше.

Герою:

– Ты это сам писал?

– Нет.

– Поэтому тоже: лучше заткнись.

А то:

– Что они действуют вместе, – ответ:

– Мы университетов не кончали, интегралы и дифференциалы не искали, – так что и не объясняйте даже.

Но это – допустим – раньше, а сейчас? – как спросил однажды Владимир Высоцкий.

И сейчас мы не видим, чтобы Читатель и Автор ходили по улицам в обнимочку.

Почему Белинский, как ни мучился, ничего другого не придумал, как объединить их, как Форму и Содержание:

– Это, знаете ли, только, как рука и ее кожа.

Но!

Это Образ, а сказано не зря:

– Не создавайте Иво!

В этом сложность, а мы с ней связываться не собираемся. И:

– Вот так и идет до сих пор разлюли-малина образа.

Другого – утверждается – наши люди так никогда и не поймут.

Но забывают, что Новый Завет – это уже не люди, как в Ветхом Завете, не народы, – а:

– Человек.

А он, как Ландау советовал:

– Уже может.

– Доказательство невиновности – это признание вины!

Именно в этом и гениальность Достоевского, что не надо по-своему переписывать жизнь, а надо только:

– Разделить ее пополам.

Зачем друзьям Шекспира понадобилось зашифровать это его открытие – не совсем ясно. Ибо тогда надо думать, что все или многие его видели, – но были и противника Такой реальной победы Человека, – следовательно, лучше скрыть от греха подальше.

Если почти никто ничего не понял, зачем шифровать – неясно.

Ибо всё так зашифровано, что Льву Толстому 50-ти лет не хватило, чтобы разобраться в престиже Шекспира, – что пришлось пропедалировать:

– Липа.

Хотя не исключено – решил:

– Кидайте все камни лучше в меня – в него – Шекспира:

– Уже бесполезно.

Шекспира блокируют постановками его без устали, – но:

– Без радости Ромео своей победе.

Везде видят только трагедию – хэппи-энд? Нет даже без задней мы мысли:

– Это только мы придумали.

Не понимая, что она и есть решающая.

– Доказать свою невиновность, – можно, и даже во веки веков, – только одним способом:

– Признанием своей вины.

– Гармония не была целью Достоевского, – Б. П.

Но в том-то и дело, что пишется роман, как стихи:

– Только благодаря форме, – что и значит, для соблюдения между ними гармонии, – с содержанием, имеется в виду.