– Почему, собственно, ибо миром больше, двумя меньше, – такая ли уж это большая конкуренция, – ась?

Но в том-то и дело, что другой мир Данте – это не количественное открытие, – а:

– Посылка, – Фон, на котором происходит действие.

Здесь же довольно нагло мечтают:

– Это сделали только мы сами, это только наш, хотя и тяжкий труд.

В результате победа – так сказать – во ВСЕМ мире здесь видится только, как поражение, – и:

– Наоборот.

В результате поражение человека объявляется победой, а победа, например, Ромео или Дубровского невидна.

Поэтому Новый Завет – это не запись правил, как победить, – а:

– Уже и есть победа.

Не замечается элементарная в принципе вещь:

– Мы хотя и указываем на икону, но имеем в виду при этом:

– Бога, – мол, чем-то:

– Похож.

И не замечают эту ошибку, что БОГ – похожим быть не может!

Так и с Достоевским, – происходит замена Художественности:

– Образом.

Реальность – заменяется рассуждениями у школьной доски, да еще со счетами в натуральную величину самого Бориса Парамонова.

Ибо почему пошли прямо против бога в 17-м году? Именно по тому же самому, почему Б. П. кусает Достоевского:

– У Него не получился ОБРАЗ нашей беззаботной до полной хорошести жисти.

Хотя и это только для пропаганды. Пошли прямо именно против:

– Не-создания образа.

Потому что от создания Образа можно докатиться, как Король Лир, до совсем другой связи:

– Между Ними, – как и сказано:

– Используйте Две Скрижали Завета.

Почему и неверен образ, что он никак не может протянуть свои ручки и ножки на их, – так сказать:

– ОБЕ.

Почему Лев Толстой и не мог себе представить, как это – неужели:

– Можно?!

А то, что Представлять и не надо, как земли отдавать в залог по А. С. Пушкину в Евгении Онегине, – когда:

– Простой продукт имеет, – но не хлеб, как некоторые мечтают, – а:

– Хлеб Насущный в виде Связи с Богом с помощью Двух Скрижалей Завета.

Для чего Пушкин и показал два коротких наглядных примера Воображаемый Разговор с Александром 1 и Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана, – принципиально отличающиеся от Образа тем, что необходимым участником такого столкновения электронов и их протонов является – без Этого никому не нужный:

– Homo Sapiens.

– Предателя и льстеца.

Но! Льстеца-то, – с какой стати?

Делают, следовательно, логический перепад:

– Говорил правду, когда не предал еще, а как предал, – значится:

– Тока врал.

А то, что не:

– Предал, – так и продолжают не-догадываться.

Хотя, если не создавать Образа, легко или нет, но понять можно, что Иуда взял на себя самую тяжелую ношу:

– Сыграть в этом СПЕКТАКЛЕ предателя.

Не сыграть в спектакле никак не получится, ибо исполняется прямым текстом Сценарий, разработанный на – для того и:

– Тайной Вечере.

Поэтому Иуда – это и есть Любимый ученик Иисуса Христа, но правдой для вас, для всех остальных людей это будет только тогда, когда они – мои хорошие:

– Догадаются Сами!

Пусть и с этой подсказки.

Б. П. говорит, не надо смешивать литературу и веру в бога – пусть: религию – но будет лучше, если:

– Не надо смешивать литературу и корректуру. – А:

– Именно Это происходит во всех раз-работ-ках Б. Парамонова.

Тут, конечно, можно думать, что Иуда – предатель, – но именно в мире видимом, – в НЕ-видимом:

– Каждый сам должен найти правду.

На что здесь, конечно, заявляют:

– Это только ваше личное мнение, – но:

– ДА! – ибо разве этого мало!

Заменяют знак восклицания на вопросительный, -?

И:

– Ку-ку, – что значит, у нас:

– Личное мнение не только Царя – даже Пушкина, и то:

– Не ку-ку-ет-т.

Почему за Правду и не платят, что Иисус Христос и сказал:

– Мы – кто говорит правду – платить эту дань не должны, ибо сию подать и платят за право: