– Где этого Хэппи-Энда никогда не бывает настолько, – что и:

– Никто у нас не бывает.

И вопрос:

– Зачем нужно это куролесение?

Ибо:

– Что есть Сцена, что есть Театр, что нет их, – а слова-то! – мама мия, остаются теми же самыми:

– Он ей про любовь, а она пошел куда-подальше.

Но!

Но это и значит, что при наступлении Нового Завета – Ветхий:

– Не может быть нарушен!

Иначе не будет Второй Скрижали, не будет ФОНА происходящего, чем и отличается Новый Завет от Ветхого.

Всё остается, как было – чинно и благородно – как процедил сквозь зубы А. П. Чехов, – перетрахав всех, а не только рядом стоящих Кувырк-офф.

Ибо, да, всё будет по-прежнему, – но уже не в их, – а:

– В нашу пользу.

Происходит переворот с ног на голову, а точнее, наоборот, но такой незаметный, что Король Лир вынужден записать сие открытие прямо на своей голове, привязыванием к ней пучка травы, – как посылки:

– Ты внизу.

Что в Двух Веронцах и означает обращение слуги Протея к госпоже Сильвии на:

– Ты.

Лев Толстой критиковал Шекспира, не понимая абсолютно, что происходит, но узнав сейчас, всё равно не согласился:

– Зачем ЭТО надо, если всё равно почти никто ничего не поймет?

Ибо Сильвия – повторю – как ругала Протея совсем оскотинившимся в Ветхом Завете из-за того, что слуга и, более того, посланный господином передать ей любовное письмо, сам осмелился плести ей про любовь, – так и продолжает сие повторять в Новом Завете, – ибо для соблюдения правды СЦЕНЫ и не может выразить этой благодарности прямо:

– Спасибо, что тут же на сцене и не трахнул!

Можно только сказать, глядя на Это, что Чехов для местной публиценции – если иметь в виду ее критиков – остается до сих пор именно Протеем, – но:

– Передавшим письмецо в конверте, – не тому:

– Кому надо.

И всё происходит именно потому, что люди не понимают Театра, как формы Нового Завета, – и даже наоборот:

– Распространяют прелюдию, – что Театр и Вера в Бога, – как минимум:

– Дела мало совместные.

Если им прочитать, что здесь написано, всё равно ответят:

– Ну я, ну ты, ну Шекспир, ну Пушкин с Лермонтовым, Гоголем, Достоевским и Грибоедовым, – а вот даже Белинский и то:

– Ничего хорошего в сём не смог пробельмесить.

Для кого это будет тогда театр-лизоваться?

Можно ответить, что и заинтересованные рассказами Апостола Павла цари – о том же самом – в принципе:

– Тоже – почти ничего не поняли.

Может логикой и согласились, а вот душой дуновения того ветерка, который пробегает при неожиданном видении Хэппи-Энда Дубровского А. С. Пушкина, – кто заметит?

– — – — – — —

Но вот Ленский – как я думаю – и попадает в это:

– Куда Подальше, – как:

– Живой.

Убийство его Онегиным на дуэли – это только Театр Мистификации, – Путь Отхода.

– Убийство Ленского на дуэли Онегиным, – это подставная фактура, – а:

– Точно! именно ТАК мир и сделан!

Сложность – повторю – в том, что Истина видна только на фоне:

– Вранья!

На вид, да, боги творят новый мир, но вот за счет людей, – и:

– Не стыдно?

– — – — – — – —

Не только, следовательно, изобрели нехудожественную правду, но саму художественность объявили, – как:

– Ни бельмеса – ни гу-гу.

– — – — – — —

И другая, – практически вечная проблема:

– Если я поверю, то уже и не будет никаких проблем, – а так:

– Есть!

Можно ответить на это возражение-силлогизм, – хотя:

– Ответ есть на это возражение:

– Проблема верующего, ибо это:

– Признание своей смертности! – а так:

– То ли будет, то ли нет.

– — – — – — —

Понимают много ли людей, что Ромео спас Джульетту именно:

– Рассказом о её похоронах!

29.03.20

– Чтобы доказать свою невиновность, человек должен взять на себя чужую вину:

– Вину другого.

Вот этот парадокс специально и не ищут.