– Не глупи, мальчик, – предупредила Зара. – Даже с мечом Хронолордов ты не выстоишь против двадцати бойцов.

– Я сын Регалия, – ответил Элион. – Я обучался владению Хронофагом с семи лет. Убить меня вы сможете, но цена будет высока.

Зара изучающе смотрела на него, оценивая решимость в его глазах. Затем неожиданно рассмеялась.

– У тебя его упрямство, – сказала она, делая знак своим людям опустить оружие. – Твой отец тоже никогда не сдавался, даже когда битва казалась проигранной.

Элион слегка опустил меч, но не дезактивировал его.

– Ты знала моего отца?

– Лучше, чем ты можешь представить, – ответила Зара, и что-то в её глазах изменилось – появилась тень старой боли. – Регалий и я были… союзниками, до того как я была изгнана. Мы вместе противостояли растущей силе Архитекторов.

Она сделала паузу, затем продолжила:

– Если то, что ты говоришь правда, и Регалий действительно пожертвовал собой, чтобы передать тебе Айону… возможно, нам стоит поговорить. Не здесь – слишком много ушей.

Элион медленно опустил меч, но не убрал его в ножны.

– Как я могу тебе доверять?

– Никак, – честно ответила Зара. – Так же, как я не могу доверять тебе. Но у нас может быть общий враг, а это иногда важнее доверия.

Она сделала жест, и её люди отступили, открывая проход к одному из зданий, окружавших площадь.

– Пойдём. Мои комнаты защищены от прослушивания. Там мы сможем поговорить… и ты покажешь мне, что именно передал тебе Регалий.

Элион колебался. Следовать за потенциальным врагом было рискованно, но оставаться на открытом пространстве, когда по его следу, вероятно, уже идут агенты Архитекторов, было ещё опаснее.

– Хорошо, – наконец согласился он, дезактивируя меч, но оставляя его в руке. – Веди.

Они вошли в здание, напоминавшее старый склад, переоборудованный под жилое помещение. Внутри, однако, обстановка была совсем не такой, как можно было ожидать. Вместо грубой мебели из подручных материалов, комнаты были обставлены с изысканным вкусом, характерным для высшей аристократии Витриума. Кристальные светильники, живые растения в парящих горшках, мебель из редких пород дерева – всё это резко контрастировало с окружающими трущобами.

– Впечатляет, – заметил Элион, оглядываясь. – Для изгнанницы ты живёшь весьма комфортно.

– Я предпочитаю термин "политическая беженка", – сухо ответила Зара, проходя в центр комнаты, где располагался круглый стол из полированного обсидиана. – И да, я забрала с собой некоторые… сувениры из прошлой жизни.

Она коснулась панели на стене, и комната наполнилась мягким голубоватым светом. Одновременно с этим по периметру активировались защитные поля.

– Теперь мы можем говорить свободно, – сказала она, жестом приглашая его сесть. – Ни одна из известных технологий слежки не проникнет сквозь эту защиту.

Элион осторожно положил рюкзак с контейнером на стол.

– Ты сказала, что знала моего отца. Что ещё тебе известно о его планах?

Зара опустилась в кресло напротив, её осанка оставалась безупречной – характерная черта Сердцевидов, в которых с детства воспитывали телесную дисциплину.

– Регалий связался со мной примерно за месяц до своей смерти, – начала она. – Это было неожиданно – мы не общались с момента моего изгнания. Он сказал, что использовал Айону, чтобы заглянуть в будущее, и увидел нечто ужасное. Архитекторы планировали переворот, чтобы захватить все три слитка Создателей – Айону Хронолордов, Лигарию Сердцевидов и Энслиму Пауков.

Она сделала паузу, налила себе воды из кристального графина и продолжила:

– Согласно легенде, тот, кто объединит все три слитка, получит силу, равную Создателям – возможность переписывать реальность по своему усмотрению. Регалий считал, что Архитекторы нашли способ активировать эту силу через свою марионетку – Императрицу.