Морщась, Милана дрожащей рукой с холодными пальцами потирала влажный от пота лоб и спросила:

– Л-лодка?

– Ох, Лана. Неужели ты забыла? Нам было восемь, мы забрались в лодку и играли в пиратов. Ты была капитан Барашек, а я Колосок.

– Ах, да… – Милана улыбнулась с рассеянной ностальгической теплотой. Но улыбка вышла кривой. – Я помню.

– Приходи, Лана. Я буду ждать. – И звонок оборвался.

Цепляясь за реальность, словно утопающий, Милана отняла смартфон и смотрела на него с несколько секунд. Солнце отражалось от чёрного экрана, и был виден влажный отпечаток от щеки.

Нервными движениями Милана разблокировала смартфон с четвёртого раза и зашла в журнал вызовов. Только входящие звонки (половина не взятых) от Дианы и прошлого репетитора, который был записан: «Репетитор». Разные даты прошедших месяцев, но ни одной сегодня. Милана знала, что имя Аня есть где-то ниже, раньше восьмого января (и восьмого января), но не стала пролистывать.

Милана нажала кнопку блокировки, с выдохом отсела к парапету крыши и навалилась на холодную шершавую стену, которая была в тени; и чувствовала себя так, словно сейчас потеряет сознание.

Милана долго смотрела на свои ноги в белых босоножках; а потом вскочила, сунула смартфон в карман шорт и побежала к люку.

Милана выбежала из подъезда, по четырём ступенькам крыльца – и повернула к стоянке. За ней пролегла дорога с зеброй пешехода, который вёл к дорожке – несколько ступеней и косая линия, ведущая в парк Ласточка. Вбежав под листву, Милана бежала по асфальтированной дорожке, не замечала редких прохожих и редких сидельцев на старых лавочках; так же, как и ругань пожилой женщины, когда из-за Миланы взмыли голуби, которых та кормила.

Дорога привела в нижнюю часть парка. Она была: просторной, пустоватой, округло-растянутой. Слева от Миланы находилось летнее кафе – под зонтиками за круглыми столиками сидело множество посетителей и играла музыка. Перед Миланой была большая площадка с газоном и с тремя деревьями ближе к центру – на ней ходили босиком люди, играли дети, тусовались подростки, а кто-то даже устроил пикник. За газоном, за асфальтом, который обнимал его, через несколько метров поднимались две лестницы и обнимали возвышенность-стену, отделанную серо-голубой крупной плиткой, как и у лестницы. На верху виднелась верхняя, более новая часть парка, а за ним и город с пятиэтажными домами и широкой полосой аллеи между ними. Справа от Миланы было озеро Катерина и там, за холмом, начинался городской пляж Чайка.

Свернув направо, Милана быстрым шагом шла мимо скамеек и клумб с яркими цветами. Она приблизилась к озеру и остановилась. Небольшое вытянутое здание, похожее на большой металлический гараж, стояло на берегу – у воды. Милана не видела, что находилось в здании, так как оно было отрыто только со стороны озера, но видела возле него катамараны и небольшие лодки. Прямо и левее, за холмом и лестницей, ведущей с него, начинался городской пляж. Он уходил дальше, вытягивался и расширялся, а от города его отгораживал лесок стройных высоких сосен со множеством протоптанных тропок и выпирающих корней.

Милана повернула направо, прошла под ветками сосен, которые касались друг друга, и пошла по дорожке вдоль берега.

Старая плитка кое-где крошилась, кое-где вспучилась или проваливалась, или была чуть наискосок, а между широкими зазорами росла трава. Справа к соснам прибавлялось больше берёз. Милана шла быстрым шагом под тенью веток и иногда случайно пинала опавшие шишки. Слева тонкая полоса невзрачного берега со множеством мелких камней находилась в тени, а Катерина была спокойной и поблёскивала. Иногда встречались скамьи без спинок, на них в основном сидели пожилые люди, но большинство скамеек пустовало. Встречались старые пластиковые урны зелёного цвета – разрисованные уродливыми мелкими граффити или скорее их подобием; и парочка так и не убранных металлических раздевалок с голубой – выцветшей и облупившейся – краской, а внутри и вокруг они заросли травой.