– Мы были близко, – пыталась ободрить его Анна. – Это только первый пробный пуск. Может, нужно дольше держать резонанс или плавнее повышать мощность.

– Возможно, – кивнул он, хотя сомнения уже закрадывались. – Я пересмотрю вычисления на случай, если мы неверно выбрали частоту или конфигурацию.

Орлова положила руку ему на плечо:

– Не падайте духом, Александр. Ради такого открытия стоит побороться.

Он благодарно прикрыл её руку своей.

– Ты права. Прорвёмся.

Вечером, когда команда разошлась, Чернов остался в лаборатории один, глядя на громоздкую установку, которая пока упрямо не хотела подчиняться его замыслу. В тишине гул оборудования сменился мерным жужжанием охлаждающих систем. Александр вновь углубился в расчёты, пытаясь понять: то ли природа противится, то ли они упустили какую-то мелочь. Его взгляд остановился на уравнении, описывающем интенсивность поля Кс. «Может, дело в фазе…» – подумал он и принялся корректировать формулы, решив, что завтра они попробуют снова.

Глава 3. Прорыв

На следующий день Чернов проснулся с твёрдым решением довести эксперимент до конкретного результата. Утром, едва появившись в лаборатории, он застал Анну уже за работой: она вместе с техниками устанавливала медные экраны вокруг вакуумной камеры. Исправленный и модернизированный экспериментальный стенд готовился ко второму испытанию.

Александр с ходу присоединился к подготовке. Он внёс коррективы в программу управления полем: изменил фазу запуска лазеров, чтобы нарастание резонанса шло плавнее, и уточнил частоту по пересчитанным ночью формулам. В помещении повисло напряжённое молчание, лишь команды вполголоса и шум инструментов нарушали тишину.

К полудню всё было готово вновь. Как и вчера, посторонних в зале не оставили. На этот раз Чернов настоял, чтобы Павел и Рина наблюдали из соседнего помещения через камеры – на случай новой нештатной ситуации он хотел минимизировать риск для людей. Сам он и Анна остались у пульта: ответственность за эксперимент лежала на них.

– Проверка связи с датчиками… Гравиметры в норме, – проговорила Анна, просматривая диагностику систем. – Катушки охлаждены до сверхпроводимости, лазеры на минимальной накачке.

– Экраны заземлены, – добавил Александр, бросив взгляд на новые медные пластины, окружающие камеру, блестящие рыжей полировкой. Они должны были отводить лишнее поле.

Он обменялся с Анной взглядом. Теперь или никогда – второй шанс. Александр ввёл в консоль пометку: Эксперимент 2, 10:13.

– Начинаем плавный разгон, – сообщил он через связь, чтобы техники в соседней комнате тоже знали.

Медленно показатели мощности поползли вверх. Лазеры вновь испускали навстречу друг другу невидимый танец фотонов. Магнитные катушки создавали конфигурацию поля, словно удерживая невидимую пружину вокруг тяжёлого диска. Прошла минута, вторая – пока всё шло штатно. Никаких тревожных сигналов, температура стабильна.

Чернов чувствовал, как в груди нарастает напряжение. На экране перед ним линия показаний гравиметра была пока ровной. Он знал, эффект может проявиться внезапно, когда поле Кс достигнет порога.

– Мощность 90% от расчётной, – доложила Анна. Её голос слегка дрожал.

Вдруг тончайший писк раздался из динамика – датчик положения диска подал сигнал. Александр сразу перевёл взгляд на соответствующий экран. Сердце пропустило удар: график высоты объекта внутри камеры изменился – на ничтожную величину, но отчётливо. Диск будто стал чуть легче, уменьшилось давление на опору, и он приподнялся на доли миллиметра!

– Есть! – выдохнул Чернов. – Вес падает…

Гравиметры тоже показали снижение притяжения: сначала на 0,5%, потом на 1%. Кривая поползла вниз. Это было невероятно: словно невидимая рука понемногу ослабляла хватку гравитации.