Говорили, что те, кто проверял этот слух, подтверждают феномен. Главное не заходить в саму лаборантскую, а слушать из-за двери.

У лягушки была своя маленькая тайна. Один раз в сутки со дна её колбы поднимался пузырик воздуха, который по логике там не мог образоваться в принципе. Лягушка дышала?

Наконец Петя добрался до «Столовой» и открыл холодильник, переложил котлеты в железную миску. На кухне из кастрюли огромным половником наложил картофельное пюре. С огромного поддона скребком подцепил и выскреб прямоугольные блоки запеканки, а подсолнечным маслом полил куски хлеба обильно посыпав их крупнозернистой солью. И с «богатым подносом» вернулся в Канцелярию, поскольку там находился телевизор, который, как сказала техничка, не работал.

Петя включил его и, достав гвоздь с намотанной на неё проволокой, всунул в гнездо антенны. Появился звук и мигающее сквозь помехи изображение. Петя поставил железную миску с котлетами и запеканкой на плитку и включил её.

Вскоре ужин заурчал, зашипел в унисон с телевизионными помехами. По телеку началась передача «Очевидное невероятное»… Шла заставка.

Через прерывающийся шум помех послышался привычный баритон:

«О, сколько нам открытий чудных,

Готовит просвещенья дух

И опыт, сын ошибок трудных,

И гений парадокса друг.

Александр Сергеевич Пушкин».

После музыки, голос Сергея Капицы поздоровался:

«Добрый день. Сегодня тема нашей передачи «Клонирование». И у нас в гостях член /шум телевизионных помех/… профессор биологических наук… /шум телевизионных помех/… Здравствуйте…».

«Здравствуйте» – ответил гость передачи.

Петя сел перед телевизором в кресло, ноги забросил по-американски на стул. Картошка и котлеты продолжали шипеть в миске, которую он, подложив полотенце, разместил на коленях, а пока жевал хлеб с маслом и солью по телевизору продолжали вещать: «…Термин клонирование до недавнего времени использовался исключительно в растениеводстве, но в ряде фантастических произведений его стали употреблять и по отношению к созданию копий живых существ. Стали высказываться смелые предположения о начале клонирования человека. Расскажите нам, насколько это оправдано, и возможно ли с точки зрения советской науки клонировать человека…» Шум помех… Картинка вновь восстановилась. Полный дядя в очках отвечал:

«…Буржуазная пресса в погоне за сенсацией, конечно, излишне преувеличивает возможности своих научных исследований. Их генетикам ещё очень и очень далеко до разрекламированного в газетах прорыва, а вот в Советском Союзе, наши учёные находятся на передовых позициях в данном вопросе. Могу вам компетентно заявить, что до клонирования живого существа ещё очень и очень далеко…»

В окно резко застучали. Петя вздрогнул. Обернулся.

В окне виднелась совершенно лысая башка. Её физиономия улыбалась. На шее, под башкой был накручен фанатский шарф бело-красной расцветки. В руках у пришельца залипла бутыль «Жигулёвского» пива. Пришельца звали Чел.

Настоящее имя Чела не знал никто. Возможно, и сам Чел путался кто он Витя или Женя. У него был ещё брат. Кто из них кто, Чел не запоминал, как и свою фамилию, считая всё это информацией для ментов: ФИО, год рождения, адрес… Чел был Челом, таким он стал в жизни. Собственно, все так и звали этого красномордого, побритого на голо фаната. Чела знали – и в школе, и во дворе, а особенно в детской комнате милиции, и во всех взрослых отделениях правопорядка города. Короче – яркий парень.

Выбривать на голове волосы он стал лет так в 13. Как он сам говорил: чтобы в армии и тюрьме не привыкать. Чела боялись не из-за его накаченной шеи или мышц, а именно потому что он сам не боялся тюрьмы, а казалось даже стремился туда. Его спрашивали: «Ты в тюрьму собрался?» На что он отвечал: «Я – нет, не собрался. Соберут… а вы думаете проскочить «академию»?… Ваши институты ничего вам не дадут, а в тюрьме меня жизни научат…».