А потому с каждым стреляющим болью шагом женщина прижимала к себе мёртвую девочку все сильней и сильней. В конце концов она стала прижимать ее к своей груди с такой силой, что казалось, вот-вот захрустят тонюсенькие ломающиеся косточки.

Ṫ

Пришли.

Старик протянул к женщине руки – плотную и железную – взял сверток от ее изнемогающей от боли груди и упокоил на дне ямы.

Не отводя взора, Геката смотрела на продолговатый темный свёрток, покоившийся на дне неглубокой ямки. Такой малюсенький, такой легкий. Возможно ли, чтобы внутри этих тряпок лежало тело ее дочурки, ее мертворожденной крошки?

Старик тоже же не проронил ни слова.

Так они и стояли – опустив взоры вниз. Стояли в абсолютном безмолвии. Слышался только шум осеннего ветра, качавшего раскрашенные кровью и золотом ветви дерев.

Наконец Старик взял землю в ладонь и бросил первую горсть. Видимо, это уже оказалось слишком, ибо в тот же миг несчастная мать бросилась в могилу, словно сама хотела стать матерью-землей, что укроет холодную плоть ее дитяти.

Он не стал ее удерживать.

– Ну всё, хватит! – сказал Криптус спустя довольно продолжительное время. – Пускай идёт.

Он сказал это мягко, со всей благожелательностью, на какую был способен, и, ухватив женщину под руки, вытянул и оттащил подальше от могилки.

Затем подошел к ямке, взял в руки лопату, вонзил ее в землю, подцепил холодный грунт и бросил вниз.

Ṫ

Геката вошла в черную комнату, едва держась на ногах, и тут же подошла к алтарю и отворила створки, и взяла отлитого из серебра идола. И опустилась на колена, и когтями расцарапала ладони и прижала окровавленные длани к идолу – дабы горячая липкая кровь, словно переброшенный через бездну мост, соединила их – её и Ту, Кого она собиралась молить.

– Мать, – прошептала она едва слышно, ибо была бессильна. – Всеблагая… Всемилостивая… Ужасная…

Богиня блаженной смерти… Хозяйка ночного неба… Порождающая, Хранящая и Пожирающее созданное…

Царица мира… Вездесущая…

Великая Сновидица, Видящая и Порождающая нас в Своем сне…

Великая Хохотушка, порождающая и уничтожающая миры Своим хохотом…

Космическое влагалище…

Тиамат – Матерь хаоса…

Амам – пожирательница…

Саатет-Та – сеющая тьму на Земле…

Кэт-Кэту – вершительница зла…

Лайлам – бесконечная ночь…

Всевидящая… Всёпроницающая…

Пучина многоглазая…

Змея, пожирающая Себя…

Верный друг и защитник калду…

Великая и Ужасная Лха-Мо – богиня ведьмовского пламени…

Послушай меня!

Послушай!

Ты взяла мое дитё…

На что оно Тебе – такое крохотное?

Его душа мала, как осиновый листик.

Его плоть легка, как птичье перышко.

На что Тебе, Величайшей из великих, такая крохотная добыча?

Позволь же мне, твоей преданной дочери, Гекате из дома Свартебломст, предложить Тебе кое-что получше…

Ṫ

Той ночью Криптус никак не мог уснуть. Он лежал и лежал, и пялился в потолок.

Странное дело, думал он, никогда я не слышал, чтобы женщина-калду родила мертвое дитя. Мать [имелась в виду Тёмная Госпожа] весьма неохотно забирает к себе нашего брата, ибо каждый из нас по достижении зрелости и вхождении в силу приносит Ей урожай во сто, а то и в тысячу раз больший, нежели его, имеющееся в количестве одной единицы, тело и душа. Отсюда происходит наша невероятная, кажущаяся простецам сверхъестественной живучесть. От чего простец помрёт запросто, от того калду немного помучится.

Как в таком случае понимать случившееся?

Ответа на данный вопрос у старика не было. Как не было на сей счет ни гипотез, ни теорий, ни измышлений. Криптус не понимал смысла происходящего.

В какой-то миг он заметил, как черное небо за окном вдруг перечеркнулось кривым зигзагом молнии. А уже через мгновение громыхнуло так, что стекла во всем Доме едва не вылетели из рам.