Их было трое – тех, кто шел к лесной поляне с неглубокой могилой. И поступь каждого из них была не похожа на поступь другого.

Кошачьей поступью шла мамá.

Чуть заметно шаркал ногами Старик.

А деревянный помощник громко топал дубовыми стопами.

Когда же пришли, Старик приказал Деревяшке копать…

Минут через тридцать гроб, в котором я провела почти сутки, был поднят на поверхность. Даже не очистив крышку от земли, мамá приподняла её и сбросила наземь.

– Холодна как лед! – сказала она, опустившись на колено и прижав теплую длань к моей щеке.

– Ну, всё, пойдем! – повелел Криптус и троица удалилась.

Да, я могла открыть глаза в тот же миг. Могла почти сразу заставить сердце стучать чаще. Но я не стала этого делать – поступать так было полным безумием. Я прекрасно знала, что выходить из torpor нужно постепенно.

Это было похоже на долгий и невероятно нудный подъем в гору.

Три удара в минуту…

Шесть ударов…

Девять…

Тридцать два…

И, наконец, мой обычный пульс – шестьдесят ударов в минуту. Дыхание участилось. Моя молодая сильная кровь побежала по венам, согревая озябшие руки и ноги.

В результате я открыла глаза только минут через двадцать после того, как все ушли. Устремив взор вверх, увидала алеющее, как кровь с молоком, вечернее небо.

– Засыпь яму, – сказал Старик на следующий день. – Всякая могила есть разявленный рот матери-земли. Рот этот голоден. Он жаждет кого-нибудь пожрать.

Сама знаю. Не дура.

Ṫ

Была в Исихии пустошь, которую люди всячески избегали и которую считали местом проклятым, ибо никого из тех, кто побывал в ней после захода солнца, больше не видели среди здравствующих.

Хэль же, будучи калду, знала многое из того, что простым смертным знать не положено. Она знала, что проклятых мест не бывает. И если какое место называют «проклятым», то это значит только одно: у этого места появился Хозяин. И Хозяин этот – не человек. А еще Хэль было известно, как Хозяина пустоши зовут.

Приехав в пустошь, Хэль дождалась ночи, затем вышла на открытое место и громко, что было силы, трижды крикнула известное ей имя.

И в тот же миг Хозяин пустоши, демон по имени Az-ul предстал пред женщиной, и был он ужасен.

Хэль, однако же, не только не выказала страха, но предложила исчадию ада сделку: он не только не причинит ей вреда, но также десятикратно продлит ее век, она же за это одарит его любовию плотской.

И здесь мы должны сказать, что совокупление с человеком – вершина желаний всякого демона, будь он полу мужского или женского, ибо плоть человеческая, в отличие от плоти воплощенного исчадия, мягка, нежна, приятна на вкус и благоуханна. Однако, ни один, даже самый могущественный обитатель Пандемония, не в силах овладеть человеком против воли.

Да будет так! – сказал Az-ul, и, сотворив ложе из тигриных шкур, получил обещанное.

И Хэль от этой связи понесла…

Ṫ

И вновь я позавидовала простецам. Теперь мои чудесные коготки мешали орудовать пилой и топором.

Для выполнения второго задания я должна была соорудить на Черном озере плот.

Черт знает – как его делать?

Впрочем, качество работы не имело значения, главное – чтобы он держал меня на воде.

И опять я была потная, грязная, запыхавшаяся и злая. Злая на саму себя, что я, оказывается, такая неумелая, и у меня – не руки, а крюки.

Впрочем, какой бы неумехой я ни была, к вечеру плот был готов. Можете себе представить – какое чудовище это было, и сколько гвоздей я загубила прежде, чем научилась вгонять их обухом топора в древесину.

Когда ночь опустилась на лес, я взяла найденный в сарае кусок медной проволоки и обвязала небольшой камень.

Положила камень на плот.