Терпеливо разливая суп, Сарина разглядывала изможденные лица городских бродяг. Ей даже стало любопытно, какими мечтами жили эти люди. Совсем ли они отчаялись? Как справлялись с бедностью, которая не пощадила их края? Однако очень скоро подобные размышления вогнали ее в тоску. Она понимала, что война искалечила много судеб, и ее сердце сжималось от жалости. И ее почти удивляло то, что бедняки не выказывали враждебности по отношению к ней.

За городскими нищими пристроились рабочие. Уж эти вполне могли заработать себе на пропитание, но решили не отказываться от миски бесплатной похлебки. Теперь не Сарина поглядывала на просителей, а они на нее, причем открыто и вызывающе. Многие явно про себя оценивали ее пышный бюст. Сарина ежилась и мысленно давала себе очередной зарок не налегать на пирожные.

Так прошел час. От усталости Сарина покачивалась, переступая с ноги на ногу, пару раз успела обжечься горячим супом. К своему занятию она уже утратила интерес, но добросовестно пыталась отмерять щедрые порции.

Фраза, брошенная насмешливым голосом, не сразу дошла до ее сознания.

– Невинная аристократка решила пощекотать себе нервы?

Помешивая половником суп, Сарина быстро взглянула на очередного наглого молодчика. Этот вовсе не походил на рабочего. На его смуглом от загара лице не отпечатались следы тяжких трудов. Впрочем, он казался довольно молодым. Выгоревшие на солнце волосы отливали рыжиной, а светлые глаза по-озорному блестели. Насмотревшись вдоволь на зубоскала, Сарина зачерпнула побольше жижи, плюхнула ее в миску и протянула незнакомцу.

– Благодарствую, барышня. Улыбнетесь?

На его поясе что-то звякнуло. Сарина пригляделась – секстант и подзорная труба.

– Моряк?

Он изящно поклонился, и она ответила кокетливым реверансом.

– Приятного аппетита.

– А когда ваша смена заканчивается? – вкрадчивым тоном поинтересовался он.

Сарина пожала плечами и принялась вновь помешивать в котле остатки супа. Видел бы ее сейчас отец, который спровадил дочурку из родного гнезда, дабы «излечить ее распутную душу». И тут самодовольные мужланы не оставляют распутницу в покое.

– Вы в числе последних, – ответила она наконец. – Представления на площади уже начались, все идут туда.

– А вы пойдете на площадь? Могу составить компанию.

Его беззаботный тон никак не вязался с проницательным взглядом. Этот морячок наверняка считал себя очень умным малым.

– Какая чудесная идея, – негромко сказала Сарина и внимательно посмотрела на его руки.

Пальцы длинные и крепкие, пожалуй, он не чурался физической работы. На мизинце кольцо с камнем, отливающим перламутром.

Заметив ее интерес, моряк расплылся в улыбке.

– Как насчет поцелуя? – спросил он, наклонившись к ней через чан.

Сарина чувственно вздохнула.

– Ладно. Только не здесь. А взамен дашь мне свою подзорную трубу?

Он с некоторым недоумением коснулся пояса, но тут же спохватился.

– За такую вещь одного поцелуя будет мало.

– А если будет два поцелуя? Или четыре?

– Два или четыре?

– Люблю четные числа.

Что-то промелькнуло в его глазах. Словно он хотел походя погладить котенка, а приглядевшись понял, что ему на пути попался саблезубый тигр.

– Пожалуй, можно, – медленно сказал он. На Сарину он теперь поглядывал с подозрением. – За четыре уступлю.

– Тогда встретимся вон в том заброшенном здании через пятнадцать минут.

Сарина указала на одну из узких улочек вдали и захлопнула котел крышкой. Моряк пожал плечами и присоединился к своим товарищам, которые, примостившись неподалеку, уже орудовали ложками.

«А могла бы быть сейчас в библиотеке», – думала Сарина, развязывая тесемки фартука.