– Спасибо.

Так и не удостоив ее ответом, солдаты удалились. Майя взяла кувшин и, поливая себе над ведерком, принялась отмывать с запястья засохшую кровь. Рана уже давно затянулась, от пореза не осталось и следа. На таких, как она, царапины заживали молниеносно. Жаль, что ее особые способности не помогут ей просочиться сквозь стены. И будет она сидеть одна-одинешенька в темнице, повидавшей дни старинных войн, жевать галеты и обходиться ведром. Дядя был бы в шоке.

Ее дядя больше всего на свете презирал неопрятность и потому всех детей в своем доме муштровал. Волосы девочек туго заплетались в косы, пятно на одежде считалось позором. Каждый вечер перед сном Майя, ее двоюродные сестры и брат выстраивались в шеренгу и протягивали руки дяде, который проверял, чисто ли они вымыты, в порядке ли ногти. Даже теперь, в свои самые черные дни, Майя не забывала следить за своим обликом.

Дядя и тетя забрали ее в свою семью, когда Майе едва исполнилось семь, и ее родители погибли на фабрике, где оба трудились. Несчастный случай тогда унес жизни восемнадцати горожан, но только Майя осталась круглой сиротой. Брат ее матери явился мгновенно, собрал девочку и увез ее в свой дом. Этого серьезного родственника Майя в детстве побаивалась. Дядя никогда не улыбался, ничто не могло его рассмешить. У него был большой дом, любимая жена, трое детей, но Майе часто казалось, что нет на свете человека несчастнее. И это чувствовали все домочадцы. Если днем дом наполнялся смехом, светом, играми, то, стоило дядюшке вернуться после долгого, наполненного трудом дня, в их жилище наступала торжественная тишина. Лица вытягивались, становились серьезными; дети общались между собой вполголоса, да и вообще старались понапрасну не привлекать к себе внимания. Однако Майя не назвала бы дядю жестоким. За те годы, что она провела в его доме, он наказал ее лишь однажды, да и тогда горько об этом пожалел. Дядя и тетя относились к Майе как к собственной дочери, а кузен и кузины считали ее сестрой.

Майя прекрасно ладила с Беатой – та была старше лишь на год, и они редко разлучались. Иолай, ее двоюродный брат, проводил свободное время, уткнувшись в книги, а вот Беата любила бегать по двору и фехтовать палочками. Родители ворчали на обоих, но Майя подмечала, что подарки они всегда выбирали по вкусу своих детей. Так Иолай получал новые романы, бумагу для письма и чернила. А стеклянные шарики и скакалки дядя и тетя опускали в нетерпеливые руки Беаты и Майи.

Прошло больше года с тех пор, как они в последний раз были все вместе. И теперь Майя повторяла про себя слова, которые все еще наполняли ее леденящим отчаянием.

Дядя мертв. Тетя мертва. Иолай мертв. Беата… Беата погибла у нее на руках.

Но Меропа, малышка Меропа, возможно, осталась жива. Самой младшей двоюродной сестре Майи месяц назад исполнилось шесть лет. Именно в поисках Меропы Майя и пришла в этот город. И ради нее, ради этой маленькой осиротевшей девочки, Майя теперь должна выбраться из своей клетки.

Она провела свой первый день в заточении, раздумывая над тем, что делать дальше. Ее держат здесь, чтобы запугать, сбить спесь, но рано или поздно ее вызовут на допрос. Они захотят знать, где спрятались остальные каладрии. Эта мысль заставила Майю улыбнуться. К своей огромной радости, она понятия не имела, где скрылись ее товарищи по несчастью. Куда Алина увела своих людей? Надежно ли они укрылись? За каждой из них велась охота – их искали либурнийцы, искали варлийцы. Галатея предпочла отречься от каладриев, лишив их защиты. Поэтому они прятались от чужих глаз. Тайну своего одаренного племени Майя не могла бы выдать, даже если бы захотела.