Этим и объясняется крайняя скудость монастырских архивов Угреши, и тем ценнее акты Николо-Угрешского монастыря 1541–1621 годов, которые в наше время обнаружены исследователями в материалах Поместного приказа.

Впервые имя Угреши встречается в летописях в 1479 году в описании Московского пожара: «В лето 6988, месяца сентября в девятый день, в 6 часов нощи с четверга против пятницы, загореся Москва внутри града, близ Угрешского двора, и горе ночь ту всю и четыре часы дни, едва сам князь великий (Иван III) со многими людьми переметали и угасили» (Львовские летописи).

Угрешская обитель, как известно из царских грамот, имела свое подворье в Кремле: «Да на Москве в Кремли городе под горою двор монастырской, а против двора в городовой стене в башне церковь Петр митрополит, а под храмом погреб каменный, да подле городовые стены и в городовой стене полатки» ^>6.

А ведь подобным преимуществом пользовались немногие монастыри. Считают, что льгота на постройку Угрешского подворья была дарована великим князем Дмитрием Донским. Об особом расположении властей к Угреше свидетельствует и такой факт: менее чем за 30 лет, с 1491 по 1520 год, четыре угрешских игумена были посвящены в епископов.

Говорят, что благонамеренность угрешских настоятелей, их строгая жизнь вызывали доверие у властей, ссылавших в монастырь людей опасных или беспокойных. В летописи 1487 года упоминается такой случай. «Пред Великим днем, – говорит летописец, – в сенях у Великого князя громко из народа закричал из Спасова монастыря Галичанин глаголя: гореть Москве на Велик день! Князь же Великий, яко урода, велел его поимаши, и на Угрешу его посла к Николе».

Исстари великие князья и государи жаловали монастырю деревни и вотчины, пустоши, «рыбные ловли» в ближних и дальних уездах. А грамоты «тарханные», «несудимыя» и «послушныя», жалованные обители с 1545 по 1652 год, подтверждали «всяческие льготы и преимущества».

О богатстве обители дает представление краткое перечисление некоторых вотчинных земель с дворами, церквами, варницами, пожалованных ей прежними государями – Иваном Васильевичем (7053), Борисом Федоровичем (7107) и подтвержденных грамотой царя Михаила Федоровича после Смутного времени.

«Да Николы чюдотворца вотчины в Копотенском стану села Копотня, а в нем церковь Рожества Пречистые Богородицы. Того же села деревня Кишкино да деревня Денисово, деревня Горки, деревня Гремыча[1]. Да в Островецком стану деревня Токарево, пустошь Куликово Сьяново. В Коломенском уезде в Маковском стану сельцо Хонятино, а в нем храм Георгия страстотерпца Христова… Да в Переславском уезде Залесском в волости Кистме селище Горы, а в нем… храм Ильи Пророк. Да Николы чюдотворца рыбные ловли у Соли Переславские в реке Нерли… да двор монастырской… да варницы. Да в Ростове на посаде двор. Да у Соли у Ростовские двор да варница… Да в Вологоцком уезде в Гороцком стану село Дюдикова пустыня, а в нем церковь Рождества Иоанна Предтечи, да теплая церковь Николы чюдотворца. Да в Тотме у соли на старом тотемском посаде двор монастырской, да две варницы, да пять мест варницных…» ^>7

О государевом богомолье не забывали и позднее. В 1682 году угрешский игумен Иосиф удостоился чести подавать бармы царя Иоанна во время венчания на царство Петра Алексеевича и Иоанна. Об уважении к обители можно судить хотя бы потому, что в ее синодике записана большая часть знатных боярских родов. Среди них род князей Мстиславских, князей Сицких, Телятевских, Бельских, Шуйских, Глинских, Волынских, род князя Дмитрия Михайловича Пожарского и др.

Наконец, в монастырском синодике есть запись: «Род благоверного великого князя Дмитрия Ивановича Донского, создателя святыя обители сея».