– Бывает, – Ника подбодрила горе ухажёра, – И пусть почаще, так бывает, человек живой лишь пока мечтает, – она подвела его к вольеру с высокой сеткой и указала на жирафа в окружении зебр, – Вот, видишь, твой полный антипод.

– Он что мечтать не умеет?

– Почему же не умеет, очень даже умеет, например, сейчас он представляет саванну, полную опасностей, коварную, но такаю желанную.

– Тогда почему антипод?

Ника приподняла Максу подбородок и побренчала на его губах большим пальцем:

– Жирафы никогда не зевают, не умеют, а много мечтать и прошляпить свою жизнь – это две большие разницы. Вот такой занимательный нюанс.       Оставив в покое слюнявый музыкальный инструмент, она звонко цокнула языком и несколько зебр сразу поспешили подойти к ним:

– А вот эти лошадки с тобой схожи: жутко пугливые, зато их полоски такие же уникальные, как твои строки.

Комплимент в его копилку, да ещё из уст принцессы. Макс обернулся воздушным шариком и полетел на пушистое облачко, но Ника потянула его за рукав к палатке с мороженным.

– Мне два шарика клубничного, – она смешно облизала губы, предвкушая лакомство и отошла от ларька.

Макс взял под козырёк, купил два рожка и поспешил к ней:

– А на что ты смотришь?

– На сову.

Макс порыскал глазами по укутанной мелкой сеткой клетке:

– Так её здесь нет.

– Вот и я думаю, где сова? Не уж то Кристи прихватила?

– Кто прихватил? – он передал рожок Нике, вскинув брови.

– Да есть одна шальная, не обращай внимание, так, болтаю просто. Ты лучше скажи, ты какое себе взял?

– Банановое.

– Интересно, давай каждый свою половину съест и поменяемся, а?

– Давай, конечно.

Солнце приятно припекало, нежно поглаживало щёки, в лужах отражались облака, гул города докучал, но не сильно, можно было его не замечать. Они вальяжно гуляли по безлюдным дорожкам, ели мороженное и говорили о той новогодней ночи, громко смеясь и перебивая друг друга вспоминая очередной эпизод зимний сказки.

– Ника, а помнишь я фотку тогда сделал.

– Помню, как тут забудешь, пингвины то, как щипались, когда мы их на колени усадили, похлеще гусей. А ты почему спросил?

– Да фотка не сохранилась, файл вообще исчез.

– Ну так я же предупреждала тебя, что плохо на снимках получаюсь. Забыл? – Ника щипнула Макса за бок, – Да и зачем вам эти фотки? Вы что, склеротики?

Макс, не найдя достойного аргумента, промолчал и пользуясь паузой в их беседе опять акцентировал своё внимание на её «вы». Она стала чаще говорить «вы», «у вас». А та Кристи с совой? Ника уже не скрывала, что она иная, но какая? «За сто лет не доедешь». Она начинала ему доверять, открываться.