– Чудиков?

– Ну, художников, поэтов, писателей, – Ника махнула рукой на великолепное усеянное лепниной здание, – архитекторов, вот таких, как этот, а не тех, что коробок налепили, больше на ульи похожие. И чем дольше размышляю, тем ярче понимаю, что вся эта суета мирская – это просто грязный холст, который надо замазюкать краской сочной, да пожирнее. Так что мазюкай, Макс, не стесняйся.

– Да я не умею рисовать-то.

– Умеешь, только словами, это тоже самое, те же пятна, так нужные вашему миру.

Опять её загадочная оговорочка: «вашему миру»

Через час шатания по широким бульварам, Ника пожаловалась, что она замёрзла и хочет домой, до которого, по её словам, оставалось минут сорок пути. Макс блеснул идеей вызвать такси, но вызвал лишь улыбку на порозовевшем личике спутницы. Она прыснула на него клубочком пара и свернула в узкий переулок:

– Наискосок в два раза быстрее. Под ноги смотри, а то ненароком забулдыгу придавишь или кошку.

Полезное наставление Макс проигнорировал, он любовался только ею и вскользь густо покрытыми инеем бурыми кирпичными стенами, что и стало причиной неоднократного падения.

Момент, как они проскочили в арку её двора, он благополучно упустил, зато в подъезд шагнул вполне осмысленно

Она остановила его:

– Макс, я устала, да и светает уже, тебе тоже спать пора. Сказка закончилась, – Ника мельком поцеловала его в щёку, бросила дежурное «до встречи» и скрылась за шершавой дверью, однако вскоре сразу вышла, – Вот я растяпа, забыла тебе подарок подарить.

– Так и я не подарил, – Макс театрально схватился за голову и заохал, – Болван неотёсанный, сельский олух…

– Мальчик, не сокрушайся, ты мне ночь незабываемую устроил. Зарядил позитивом на год вперёд

– Я?

– Ты, ты, – Ника потыкала кулачком ему в грудь, – Кто же ещё? На вот, держи кольцо, – она стянула бронзовую печатку со своего тоненького пальчика и положила на его ладонь:

– Смотри, не потеряй… болван…

Макс проводил любовь взглядом, сжал ладонь, побоявшись надеть подарок на улице, вдруг кольцо в снег упадёт и, так и пошёл до самого дома, с тиснутым до боли кулаком, будто грозил невидимым грабителям и прочим нехорошим представителям человечества. Он даже попал в конфузную ситуацию, когда пытался открыть дверь своей квартиры, потому что левой рукой, сначала долго не мог достать ключи из правого кармана, потом не получалось попасть в замочную скважину, и, только спустя полчаса неравного сражения, всё же ввалился в прихожую и с помощью левой руки наконец-таки разжал правый кулак и трепетно положил кольцо на тумбочку с громким выдохом.

Уснул моментально, стоило голове коснуться подушки, лишь пару раз успел мысленно обнять Веронику и тотчас отрубился.

Очнулся около пяти вечера, за окном снова темно. Макс потянулся за смартфоном, открыл папку с фотками и… тот единственный снимок, который Вероника позволила ему сделать исчез.

– Мне что, всё приснилось? – сердце затрепыхалось, Макс вскочил и скользя носками по ламинату, больно ударившись мыском о порог, влетел в прихожую, несколько раз хлопнул ладонью по стене, пока не попал по переключателю, и как только вспыхнул свет, вцепился в бронзовую печатку, как тонущий за спасательный круг.

– На месте! На месте! – Макс, жадно целуя кольцо, уселся на пыльный половичок, прямо поверх мокрых ботинок. В прихожей было темновато, но он смог разглядеть причудливую вязь на печатке. Тонкий узор, переплетался с таинственными буквами, строчки бежали по спирали, ныряли на внутреннюю сторону, выныривали обратно, замыкаясь в магический круг. Макс примерил печатку на указательный палец, вспомнив, что так носила Ника, но оно застряло на первой фаланге. Пришлось хорошенько послюнявить мизинец. Потянул кольцо, оно даже не сдвинулось с места, прилипло на мертво: