Казалось, сильнее бояться невозможно, но от этого тона у меня похолодели губы, стопы, ладони.

— Да, мой повелитель, — так же тихо ответил Саверио.

— Иди. Завтра расскажешь. Дверь закрой плотно.

Едва император договорил, как Саверио, не поднимая глаз, стремительно вышел, плотно закрыв за собой дверь.

— Рина, возьми из моей руки кубок и прислони к губам, — произнёс император таким же тихим, внушающим лютый страх, голосом.

Я вскинула на него взгляд, дрожа от страха и переполняющей меня ненависти.

— Это же просто вино! — процедила я. — Что такого в том, что я не хочу?

— Такого? — снова усмехнулся он, не двигаясь. — Правила просты, Рина. Я предлагаю, и ты берёшь. Я спрашиваю, и ты отвечаешь. Я говорю, и ты делаешь.

Как же мне хотелось выбить этот кубок из его рук, закричать, выплеснуть хоть часть урагана эмоций, который, я чувствовала, сейчас разорвёт меня на части.

Я смотрела, как он стоял, протягивая мне этот злосчастный кубок, и вспоминала красавицу в коридоре, которая подбегала к императору, явно чувствуя себя в безопасности. Да и бородач достаточно развязно, хоть и с опаской с ним общался.

То, как они замирали от взгляда и молчания императора, глядя в пол… И блондинка, и этот бык в красной рубашке были явно не из тех, кто будет бояться и опасаться просто так.

Может, всё же поостеречься, пока я здесь ничего не знаю?

Император ждал, а я… Всё же я прислушалась к истошно вопящему во мне чувству самосохранения. Взяла кубок и пригубила.

— Мне надо выпить всё? — спросила я.

Император промолчал, забрал у меня кубок, отошёл и поставил на его стол. Он повернулся ко мне спиной и долго стоял, глядя в окно сквозь полупрозрачные белые шторы.

Мой страх постепенно отступал.

— Я сдержал своё слово, — наконец, не поворачиваясь, произнёс он. — Твои подданные все до единого приняли лекарство. Мои лекари следят за тем, как идёт выздоровление. За вчерашний день никто из твоих людей не умер.

До меня не сразу дошёл смысл его слов.

Лекарство. Сдержал слово. За вчерашний день никто не умер…

Несколько глубоких вдохов, и… Во мне будто лопнула струна. Я закрыла лицо руками. Я осознавала сказанное императором, и внутри разлеталась вдребезги плотина, удерживающая мутные потоки давно сдерживаемых эмоций.

Неужели! Боясь поверить… Всё же понимая, что это правда… Пытаясь сдержать прорывающиеся всхлипы, я зажала себе ладонью рот.

Глаза наполнились слезами. Я пыталась, я изо всех сил пыталась остановить эти постыдные слёзы, но, видимо, я слишком долго пыталась быть сильной. Слишком долго держала всё в себе.

Многолетнее напряжение, бессонные ночи в лечебницах, все эти смерти, горе потерявших близких, безуспешные поиски лекарства, войска императора под стенами, Лучано…

Рыдание всё же прорвалось, и я обхватила свои согнутые ноги, упёрлась лбом в колени, плотнее закутываясь в плащ. Прижимая ладонь ко рту, я глубоко дышала, безуспешно стараясь успокоиться.

Я почувствовала прикосновение к плечу, отпрянула, но меня схватили и подняли могучие руки. Прежде чем я успела опомниться, я снова сидела на коленях императора, без малейшего шанса уклониться, вырваться или убежать.

— Плачь, Рина, — сказал он.

Сквозь рыдания у меня вырвался смешок. Правила просты? Он говорит, я делаю? Плакать по приказу!.. Мой горький смех смешался с рыданиями, слёзы хлынули неудержимым потоком.

Он сказал, и я сделала. Я громко разрыдалась по приказу императора в руках убийцы моего возлюбленного, ненавистного врага, того самого, кто спас тысячи жизней в моём несчастном, завоёванном, навсегда покинутом мною королевстве.

Не знаю, сколько времени прошло, как долго я рыдала.