– Жень, я на всё согласна. Времени на поиски не так-то и много. К началу учебного года вернуться обязана, чтобы не отчислили за нарушение дисциплины.

– Тем более, начинай действовать. Чем смогу – помогу тебе. Сама схожу к дяде Паше, ты мне листик с тем адресом дай.

– Конечно, дам. Захочет Павел Алексеевич поговорить лично со мной, поведёте к нему – вашему дяде Паше, всё расскажу без утайки. Послушаем, что он скажет. Спасибо вам огромное. Без вас я бы точно пропала.

***

Не делай зла – вернётся бумерангом,

Не плюй в колодец – будешь воду пить,

Не оскорбляй того, кто ниже рангом,

А вдруг придётся что-нибудь просить.

Не предавай друзей, их не заменишь,

И не теряй любимых – не вернёшь,

Не лги себе – со временем проверишь,

Что этой ложью сам себя ты предаёшь.

Омар Хайям

Сушёная вобла в депрессии

– Пойдём, Тоня. У меня рассольник вкусный есть. Покормлю тебя. Надышалась морем, наверняка, аппетит нагуляла?

– Вы правы. Не заметила, как проголодалась. Но уходить совсем не хочется.

– И мне. У меня с этим причалом связаны щемящие воспоминания.

– Что-то личное?

– Было личным – стало чужим, – последние слова Женя произнесла с такой тоской, что я боялась спрашивать, чтобы не ворошить то забытое, что болело и поныне, отчего сердце ныло неимоверно. Но моя попутчица сама заговорила. Ей нужно было кому-то выговориться, она уже несколько лет жила одна.

«Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…» – процитировала она Пушкина. – С бывшим мужем здесь познакомились.

– Вот оно что.

– В выходной дело было. С друзьями загорал на пляже, недалеко от причала. Увидел меня, сначала зазывал с ними время провести. Потом сообразил, что я не из тех, кто бросится в объятия незнакомого мужчины. По этой причине не реагировала на его призывы. Нужно было видеть его реакцию. Удивлением назвать маловато будет. Баловень судьбы привык, чтобы ему безотказно подчинялись. А тут такая осечка. Сам подошёл, познакомились и…

Когда встречались, не замечала за ним никаких признаков эгоизма, фальши, вычурности. Обычный молодой человек. Всегда был душой компании и по отношению ко мне внимательным, заботливым, учтивым. Рисовался, наверное.

– Вы любили его?

– Не то слово. Молилась на него. Знаешь, до тех пор, пока он не стал руководителем компании, всё шло обычно, и в наших отношениях царил мир и полное взаимопонимание. А как почувствовал вкус больших денег… человека как подменили.

– А вы, вы что же, почему не остановили? Зачем терпели, если видели, что эта работа крадёт у вас любимого человека?

– Знаешь, что такое зависимость? Он изменился до такой степени, что дошёл до крайности – поставил мне условие.

– Какое ещё условие?! – я очень удивилась, не представляла, как такое может быть.

– Самое простое. Ему, видите ли, надоело ходить на свидание. Он решил, что мы можем жить вместе, но пока без официальной регистрации. Твердил, что в наше время брак – не что иное, как предрассудки. Заявил мне, что не настроен идти у них на поводу, ибо считает себя современным человеком.

«Мы свободные люди. Чем плоха роль любовницы?», – у него появился новый лозунг. – А у меня после этого заявления перехватило дыхание, и такая волна негодования поднялась в душе. Представляешь?

– Я бы сбежала от такого самодура.

– В первый миг сама хотела убежать от этих слов и бравады. Тонь, я ведь была воспитана в пуританском духе. Решиться на сожительство с мужчиной, даже любимым… было выше моих человеческих сил. Это всё равно, что подписать себе смертный приговор! Как посмотрю в глаза тем, кто знал меня с детства, дружил с моими родителями?

Ой, Тонечка, я долго металась, мучилась, не зная, как мне быть, но чувства к нему победили и я сдалась. Никонов Леонтий Витальевич приказал, и раба любви подчинилась.