Надо бы искупаться.

Вот интересно, вроде бы махровое средневековье, где слово папеньки — закон, и детей сватают раньше, чем они научатся читать, а водопровод у них вполне современный. Ванна, правда, странная.

Ванная комната с огромным окном, выходящим на лес, который тут повсюду, и по размеру в половину просторной спальни, конём скакать можно по такой ванной. Сама ванна тоже большая, почти как бассейн, чугунная, на причудливо изогнутых ножках, а краны — в виде львиных голов, из пастей которых льётся вода.

И туалет тут под стать. Унитаз похож на трон. Хорошо хоть его золотом и бриллиантами не додумались украсить.

Хорошо живёт посреди леса господин-лесничий!

Ришка со стоном удовольствия погрузилась в горячую воду. У бабушки ванны не было, только баня, которая топилась раз в неделю, и душ. Душ был и в общаге. Искупаться в ванной у Ришки получалось только в те редкие моменты, когда она оставалась ночевать у мамы.

При мысли о маме стало грустно. Не потому, что она соскучилась, а просто грустно. Вроде и есть у неё мама, а вроде и нет.

Ришка зажмурилась и погрузилась в воду с головой. А когда вынырнула, встретилась с внимательным вороньим взглядом.

Она же окно не закрыла! Вот вместе с тёплым ветром и пернатая сваха залетела.

— Смотррри! — каркнула ворона, и Ришка вдруг словно провалилась в её чёрный блестящий глаз.

Голова закружилась от цветного мельтешения, а когда картинка прояснилась, Ришка увидала конюшню. Только со странного ракурса, сверху. Она сидит на балке под крышей! Точнее, не она, а ворона. И сморит Ришка её глазами. Или глазами другой вороны? Сваха-то сидит на подоконнике.

В стойле при тусклом свете единственной свечи на стене Шейн начищает Ириса. Конь уже блестит, как новенький пятак, но Шейн увлёкся своим занятием и прекращать не собирается.

В коридорчике, скрестив руки на груди, стоит Бриан и наблюдает за сыном. Сын его старательно игнорирует.

— Где ты её нашёл? — наконец нарушает тягостную тишину Бриан.

— В замке, — короткий ответ.

— И?

— Что «и»?

— Вы нашли общий язык?

— Она вернулась, тебе этого мало?! Что ещё ты от меня хочешь?!

— Шейн, она может избавить тебя от проклятия.

— А если я не хочу избавляться от проклятия?! Мне и так хорошо! — Шейн с раздражением швырнул щётку в угол.

Та с громким стуком врезалась в стену, Ирис вздрогнул, захрапел, затанцевал на месте.

— Не истерии как ребёнок и не пугай коня, — строго сказал Бриан.

— Я для тебя всегда ребёнок. Всегда знаешь, как для меня лучше. Когда отдавал меня в чужой дом, тоже так думал!

— Ты предпочёл бы сдохнуть в моём доме?! — Бриан тоже начал заводиться.

— Если бы я сдох, всем было бы лучше. Твой разлюбезный лорд не пропал бы, не шаталось это гадское равновесие! Озёрный край процветал бы себе и дальше.

— Шейн, — Бриан старался говорить спокойно, — случившегося не изменить. Постарайся поладить с девочкой, она ведь ни в чём не виновата.

— Она сбежит, как и все они!

— С чего ты взял?

— Моя мать сбежала, теряя тапки, едва увидала твою вторую ипостась. Закончилась вся её великая любовь. Скажешь не так?

Бриан промолчал, а Шейн продолжал в запале:

— Леди Лариса сбежала от своего любимого, как только узнала, что за жених достался её дочурке. Думаешь, дочурка поступит по-другому? Я не хочу всю жизнь выть на луну, как ты. И как Аяша я тоже не хочу. Дай мне пожить спокойно!

Шейн вылетел из конюшни, словно его пчёлы покусали, громко каркнула ворона, и Ришка пришла себя в ванной. Судорожно вздохнула, прогоняя остатки виденья, и строго посмотрела на ворону.

— Сваха, что это было? Ты тут что, местный телевизор? Передача «Сплетни, скандалы, расследования»? Тебя не учили, что подглядывать некрасиво?