«Марафон, дикарь на дороге, драка… поражение».

Заратца внезапно накрыло унижением. Он уступил: сначала новенькой на турнире, а затем в полях – слабым никчемным дикарям. Горечь достигла состояния тошноты, и Хэй чуть не срыгнул в сторону. Сплюнул, вытер засохшие губы.

«Ленты! – молнией пронеслось у него в голове. – Почему не защитили мне спину?»

Восстановив в памяти печальные для него события, мужчина огляделся по сторонам: обстановка незнакомая, причудливая мебель и стены. Очень грязно и душно. С улицы доносится какой-то шум, похожий на шелест деревьев под ветром.

В голове Хэя не было ни единой мысли, ни единого решения, как ему действовать. Он понимал лишь то, что ему надо вернуться домой. Вот только с железными путами по рукам и ногам сделать это было нереально.

От этой неопределенности внутри него вновь начала закипать злоба. Прерывисто дыша, узник встал на ноги, натянул железную цепь.

– Р-р-р-а-а-а! – выплеснул он накопившийся гнев и с силой дернул рукой в сторону.

Зажим впился в предплечье, причинив ему сильную боль. Страдание, как нередко бывает, погасило ярость, выдавив на его щеки соленые капли.

«Слезы?!» – искренне удивился Хэй.

Ему казалось, дотоле он никогда не плакал от боли, только от сильной радости.

В темноте слева заскрипел диван, мелькнул незнакомый силуэт. Вставший с кровати хмыкнул, прочистил горло, откашлялся. Подошел к заратцу, убедился, что тот в сознании, и направился на выход.

Судя по одеждам, это был тоже дикарь, но не из тех, что встретились Хэю ранее. Новый.

Спустя несколько томительных минут, по истечению которых ощущение бессилия и паника заглушили все прочие, дверь снова отворилась. Этого дикаря Хэй уже знал: худой, с большим носом и тяжелым, исподлобья, взглядом – прочие нападавшие называли его Роном.

Тот вошел неспешно, зацепил на ходу спинку стула и, так что деревяные ножки оного противно заскребли по полу, потащил его за собой. Он остановился примерно в метре от пленника. Вынул из кармана брюк портсигар, достал сигарету, постучал ею о тыльную сторону ладони.

Когда загорелась спичка, глаза Хэя округлились: он ранее не видел настоящего огня, а единственное, что было на него похожим, – это сопло миниатюрной ракеты, которую выпустил в тот день его робот-спутник. Как завороженный наблюдал он за превращением деревянной палочки в уголек.

Рон молча закурил и выпустил сизую струю в направлении пленника. Тот закашлялся.

Затянувшись вновь, дикарь откинулся на спинку стула, балансируя на двух его задних ножках. Хэй отметил, что лоб мужчины густо изрезан морщинами, на правой щеке шрам, зубы неровные и желтые, одежда мятая.

При появлении чужака паника ушла на второй план, а едкий дым, выпущенный Хэю в лицо, вновь нагнал раздражения. Челюсти его сжались, руки собрались в кулаки и натянули цепи.

– Имя… есть? – после долгой паузы молвил дикарь и выпустил в пленника еще одну дымную струю.

Гнев вновь овладел Хэем, и он, позабыв, о цепях, сделал полшага вперед, готовый выбросить кулак в направлении обидчика. Цепь натянулась, не позволив чемпиону начать удар, который бы наверняка травмировал ему руку. В неконтролируемом раздражении он зарычал.

– Звереныш, – скривил губы Рон.

Хэй и сам не узнавал себя. Злоба, раздражительность, обостренные чувства.

«Что со мной?! – восклицал про себя он. – Что они сделали со мной?!»

Дикарь поднялся, почти вплотную подошел к пленнику. Затянувшись, он надолго задержал дым во рту, как будто о чем-то задумавшись. Взгляды мужчин сцепились, и тогда, чуть подождав еще, Рон выпустил дым наружу.

Хэй кашлянул и на шаг отступил.