– Да беги ж, окаянный!

БабУшка выронил томик от неожиданности, а когда поднял – перед ним никого уже не было.

Лишь ветер гнал пустые пакеты и глупую пыль.

Глава 3. Одесситка.

Сергей подбросил в костер охапку сухих лиан. Вспыхнувшее пламя затанцевало на стволах пальм, отбрасывая длинные тени на лица сидящих.

– Это твое прошлое, – глухо произнес он. – Твой багаж, твои демоны. И никуда от этого не деться… Но, черт возьми, – голос его сорвался, – откуда эта цыганка могла знать про Римму-одесситку?

БабУшка провел ладонью по щетине, задумчиво глядя в огонь:

– Тайна сия велика есть… – пробормотал он. – Мне эта старуха и во снах является. По сей день объяснить не могу, откуда она про… Не суть.

Он махнул рукой, словно отгоняя наваждение.

– А с Риммой… Я за полгода до Евромайдана с ней расстался… А встретились мы…

…В один из тех серых дней, когда пить уже некуда, идти не к кому, а умирать – некогда, Олег брел по городу. Желая протрезветь, зашел в бассейн, нырнул и плыл под водой до предела.

А вынырнув – увидел…

Чудо.

Не девушка – виденье. Лет восемнадцати, от силы.

Она не плыла – парила в толще голубой воды. Совсем девчонка. Но как плыла! Будто рождена была в глубинах, а не в роддоме. Лишь изредка выныривала на поверхность, чтобы окончательно свести его с ума.

Он с трудом догнал ее и спросил, задыхаясь:

– Откуда… такая… плавучесть?

– Из Одессы, у нас и булыжники плавают, – отвечает русалка. – Тебе поболтать или с прицелом?

Олег почувствовал, как по спине пробежали мурашки.

– А если с прицелом? Свободное плавание, или отношениями связаны?

Русалка внезапно замерла.

– Какой ты стремительный, – её голос внезапно потерял игривые нотки. Взгляд скользнул куда-то за его спину. Пауза повисла тяжёлой каплей. – Не связана и не собираюсь. Просто жизнью наслаждаюсь и блядую иногда. А вы?

Олег поперхнулся и уже отплыл было в сторону, но остановило его что-то мимолетное – дрожь в уголках губ или тень в глазах, разрубающая вызов пошлости.

Он взглянул на нее еще раз – и вдруг смешался, словно мальчишка, застигнутый врасплох перед женской раздевалкой.

– Я… это… – замялся он. – Летаю. Где придется.

– Перья не подмочи, орел, – залилась звонким смехом девчонка. – Утонешь ненароком, спасай вас потом, – и ушла под воду с изяществом дельфина.

Олег нервно прохаживался по фойе, пытаясь понять причину странного волнения Сколько таких смазливых соискательниц красивой жизни понаехало в столицу, и каждая мнит себя королевой?

Но глаза…

Те самые, в которых тонешь как в омуте. Не просто "зеркало души" – океан с бесовскими искрами.

Когда она появилась в дверях, он невольно выдохнул. Хрупкая, как фарфоровая статуэтка: осиная талия, вызывающе пышная грудь, а лицо… Лицо восьмиклассницы, случайно попавшей в мир взрослых. Марсианка, а не девушка. Там давно уже поняли, чего хотят мужчины, и выпускают таких штучно.

– БабУшка, – шагнул он навстречу и протянул руку. Уловив её недоумение, быстро поправился: – Олег. Прозвище такое. Армейское.

– Не смотрите на меня так, БабУшка, – ее голос журчал как ручей. – Двадцать мне уже, двадцать! Паспорт приходится с собой таскать, иначе, без спиртного жить придется, а как без этого? – Глаза смеются и в себя тянут. – Римма. Друзья зовут Мурой.

Она неожиданно крепко пожала его руку и вдруг, замерла. Внимательно оглядела его с ног до головы – не как счетчик ярлыки считывающий, как-то иначе.

Искры в глазах погасли. Она отвела взгляд, и Олег заметил, как по её лицу пробежала тень.

– Ты… хороший, Олег. Светлый. – Голос стал тише. – Просто сейчас… не время. Всё слишком… – Она нервно перебросила сумку на плечо и быстро направилась к выходу.