Издалека я заметила пешеходный мост, соединявший синюю часть города с красной, и остановилась, как вкопанная. Руби налетела на меня и выругалась:

– Драный пес Униха! Лин, ты чего?

Она заметила мой ошарашенный вид и понимающе усмехнулась.

– Ты же впервые здесь. Я все забываю, как на мост реагируют приезжие.

Думаю, вы бы тоже не смогли и шага ступить, узрев это потрясающе красивое сооружение!

Каменная поверхность моста четко разделялась на синюю и красную части. На каждой половине находились свои магазинчики и харчевни. Собственно, сам пешеходный мост славился потрясающе вкусной едой и недорогими товарами. Городские власти Брухена специально создали такое место, где и местные, и путешественники могли найти за приемлемую цену все, что душе угодно.

Множество пестрых вывесок, табличек и объявлений придавали мосту до того яркий и неординарный вид, что, казалось, прохожий попадал в отдельную чудесную страну, где сбывались его самые смелые фантазии.

Я уже было сделала пару шагов к мосту, как Руби удержала меня за локоть и покачала головой.

– У нас нет времени туда заглянуть. Там можно на целый день застрять. Нам нужно перехватить Ганса и все выяснить, пока не стемнело. Вечером Брухен не так привлекателен, как днем. Тут много всякого сброда, притом не всегда дружелюбного.

С реки потянул пронизывающий, по-осеннему холодный ветер, и я плотнее запахнула плащ. Пусть лето еще не кончилось, но приближение осени уже чувствовалось даже в такой погожий солнечный денек.

Мы успели встретить Ганса, как раз когда он подходил с другой стороны набережной к мосту. Средний брат Руби оказался улыбчивым темноволосым парнем с синими, искрящимися весельем глазами. Конечно, чистокровные маги отличались черными волосами и карими глазами, но мимо проходящих девушек явно мало заботили вопросы наследственности. Они бросали на брата Руби такие заинтересованные взгляды, что тот сиял от удовольствия не хуже начищенного золотого.

Руби представила меня, и Ганс тут же поцеловал мне руку, от чего я смутилась и отступила на шаг.

– Приятно познакомиться, Лин, – бархатистым голосом промурлыкал он.

Руби нахмурилась и засопела.

– А ну прекрати! – велела она, уперев ладони в бедра, скрытые просторным бурым балахоном. – Лин не из таких!

Ганс с самым невинным видом выпучил глаза и спросил:

– Каких таких?

– Сам знаешь, – буркнула все еще раздраженная Руби. – Нам помощь твоя нужна, а ты дурью маешься.

Ганс тут же стал серьезным.

– Что-то случилось? Вас кто-то обидел?

Он огляделся по сторонам, будто искал того самого обидчика.

– Да нет. Дело в том, что Лин приехала поступать в академию. Но ее родным не приходило письмо, и заявку они не подали. Теперь Лин боится, что ее не допустят до вступительных испытаний.

Ганс с подозрением покосился на меня, и я тут же напряглась.

– Места себе не нахожу от тревоги. Понятия не имею, как так получилось, – захлопала я ресницами с невинным видом.

– Странно. Я лично курировал отправку писем с инструкциями. Королевская канцелярия прислала четкие указания по поводу каждого одаренного, кому исполнилось шестнадцать.

Сердце заколотилось в груди с утроенной силой, так и норовя выскочить наружу. Я должна убедить Ганса помочь!

– Мне семнадцать! – выпалила я. – Даже почти восемнадцать. До дня рождения пара месяцев осталась.

Брат Руби вытаращился на меня в немом изумлении.

– Как это? Ты должна была поступить еще год назад, а то и два, если бы родители постарались. Неужели они ничего тебе не говорили? Уверен, письма из академии дошли до них. Мы отправляем послания только в заговоренных конвертах. Ошибки быть не может.