Натянув шерстяные носки, я кутаюсь в вязаный шарф, который мы с детьми делали все вместе по очереди. Весело было… Я возвращаюсь к столу. Старик никуда не ушёл, сидит перед пустой тарелкой и гладит самый краешек.

Хм?

– Ещё курицы? – предлагаю я. – Вы не стесняйтесь, ешьте досыта.

– Спасибо, госпожа жрица.

Я высмаркиваюсь, заодно прячу за платком лёгкую досаду. Какая я госпожа? Жрица, просто жрица. Вот в городе я буду либо госпожой, когда работаю и притворяюсь простолюдинкой, либо леди Иветтой. Но сейчас-то я просто Иви! Вздыхаю. Оскорбления в обращении нет, поэтому пусть зовёт, как удобно.

Снимаю закипевший чайник.

– Как вас зовут? – улыбаюсь старику.

– Фирс, госпожа жрица.

– Рада знакомству, Фирс.

Я накладываю старику добавку, сажусь напротив, придвигаю свою чашку поближе, делаю первый глоток.

Старик меня не тревожит, и я задумываюсь.

А вдруг лорд Верандо прав? Нет, я не про культ, а про отдельных жрецов, создавших внутри культа преступную группировку. Гнилая ветвь на стволе здорового дерева. Язва, разъедающая тело. И гниль должна быть остановлена, даже если дерево придётся срубить. Тени и светы, рубить дерево вместо того, чтобы отсечь заразную ветвь!

Но вывод в любом случае очевиден – ни в коем случае нельзя рассказывать о своих проблемах первому попавшемуся человеку в ритуальной одежде . Но и молчать тем более нельзя. Кто, как не жрецы, смогут отыскать в святилищах виновных и сдать правосудию? Кому как не жрецам проверять храмы?

Вот кстати… Моя «Обитель Семи дубов». Войти может любой, и я об этом не узнаю.

– Госпожа?

Должна ли я…?

– Фирс, вам есть, куда пойти?

Старик смущённо опускает взгляд.

– Да…, – врёт он.

– Фирс, не поймите неправильно. Я вас не гоню. Наоборот. Вы можете жить в святилище, сколько пожелаете, хоть год, хоть десять лет, хоть сто. Но я должна предупредить, что владелец парка собирается снести святилище, если я не уговорю его передумать.

– Ох, госпожа!

Уверена, для старика даже день в натопленном доме огромный праздник.

– Оставайтесь, – мягко улыбаюсь я.

Горячий чай помогает справиться с ознобом, меня больше не потряхивает, да и ноги отогреваются. Я барабаню пальцами по столешнице.

– Госпожа жрица, разрешите помыть посуду? – так он об этом беспокоился?

Вот же ирония – старик мог бы стать старшим жрецом, ведь он от чистого сердца проявил заботу о святилище. Половина проблем разом бы решилась. Но, увы, старик признаёт богов. Скорее всего, он последователь юпренства. Его право, я ни в коем случае не осуждаю. Я никогда не буду оспаривать чужую веру. Но в эльвийском храме старик может остаться желанным гостем, не жрецом. Увы.

– Хозяйничайте, Фирс. «Обитель Семи дубов» – это дом для всех нуждающихся в крове. И ваш дом тоже. Слева по коридору жилые комнаты. Выбирайте любую.

Старик расчувствованно заморгал, блестя влагой на редких ресницах.

– Госпожа…

Я качаю головой и выхожу из столовой, сворачиваю в главный зал.

Я останавливаюсь перед алтарём. Под рукой нет ни свечи, ни палочки благовоний, но я всё равно сажусь, протягиваю руку, касаюсь алтаря.

Вдох-выдох.

Я успокаиваю бег мыслей, закрываю глаза и прислушиваюсь. Не к звукам, нет. К ментальному шуму. Лорду я говорила правду – след жертвоприношения нельзя затереть бесследно. В ментальном фоне останется либо рана, либо неестественное пятно. Я отпускаю сознание, и проверяю здание от крыши до фундамента. «Обитель» чиста. Я и не сомневалась. Я проверяла, чтобы не допускать небрежности, во-первых, и чтобы потренироваться, во-вторых.

Открываю глаза, но вставать не спешу. Я вспоминаю. Вчера, обращаясь к генералу, я не вслушивалась в ментальный фон, но всё же чутьё у меня обострённое, я ведь годами практиковала медитацию и неплохо продвинулась, хотя до подлинных вершин мне далеко. Так вот, вчера в храме я не заметила ничего особенного.