Так обстояли дела после пятнадцати месяцев оккупации, когда в одно прекрасное утро по Мельбурну распространилась новость о том, что английский флот был встречен в море двумя фарандулийскими судами, из которых лишь одному удалось спастись благодаря ловкости его состоящего из матросов-квадруманов экипажа.

Это была сущая правда, и пока жители Мельбурна обсуждали эти известия, Фарандуль отдавал последние приказы касательно срочного сбора войска.

Нежданная встреча с английским флотом произошла вблизи мыса Кэмпбелл. Одному из фарандулийских кораблей, как мы уже сказали, удалось ускользнуть; другой, оказавшись в ловушке, сошелся в ужасном бою с неприятелем. Этим героическим судном была «Молодая Австралия», 12-пушечный шлюп под командованием капитана Джонатана Баттерфилда, бимана американского происхождения, добровольно вызвавшегося помочь квадруманам в их борьбе за право на цивилизованную жизнь.

Пять больших английских фрегатов – «Сокрушающий», «Воинственный», «Ужасающий», «Ненасытный» и «Плотоядный» – окружили маленькую «Молодую Австралию», извергнув на нее огонь и железо. Джонатан Баттерфилд, ни на секунду не покидавший своего поста, оказал сопротивление чудовищным английским броненосцам; его отважный экипаж, состоявший лишь из семи десятков обезьян и нескольких механиков-биманов, проявил героизм, достойный Античности. Когда вражеские пушечные ядра вызвали пожар в твиндеке шлюпа, квадруманы, не обращая внимания на предупредительные окрики англичан, сцепили свое судно с «Плотоядным». Огонь бушевал и стремительно распространялся, но обезьяны уже покинули шлюп и теперь громили палубу броненосца; и даже когда, примерно через час, «Молодая Австралия» наконец взорвалась, унеся с собой часть английского фрегата, последние из обезьян, укрывшиеся на марселях «Плотоядного», все еще защищались.

Сражение на марселях «Плотоядного»

Спустя двое суток после этого сражения английский флот подошел к Порт-Филиппу, и в спешном порядке сбежавшаяся на берег фарандулийская армия заняла все прибрежные укрепления. Тут же было объявлено осадное положение; обнародованная прокламация, в которой утверждалось, что имеющихся в распоряжении вооруженных сил вполне достаточно для обеспечения безопасности провинции, призывала население к спокойствию.

К несчастью, в армии уже проявились серьезные симптомы неповиновения; одни полки начинали роптать, другие требовали дополнительной раздачи спиртного, и среди всех особенно выделялся корпус полковника Макако – своим плохим поведением и брожением умов.

Генерал Мандибюль, оставшийся в Мельбурне для поддержания порядка, удивлялся пренебрежительному отношению полковника Макако к служебным обязанностям – тот больше вращался в свете, нежели бывал в своем генштабе.

Вечером, после блестящей морской битвы у мыса Кэмпбелл, некий бывший чиновник-биман давал в честь Макако большой званый ужин. Полковник и некоторые из его офицеров стали на этом суаре предметом настоящей овации, вследствие чего надулись спесью и в буквальном смысле задрали хвосты.

Одной из тех роковых женщин, которых – увы! – ищущий причины историк всегда находит под спудом любой великой катастрофы, предстояло возникнуть на сцене и окончательно склонить весы на сторону Англии. Леди Арабелла Кардиган, британская шпионка самой обворожительной внешности, совершала свой первый выход в свет: она лишь на днях прибыла из Европы с четкими инструкциями министерства, и ее прекрасные глаза мгновенно помутили разум квадруманского генштаба, и так уже серьезно расшатанный многократными усилиями английских агентов.