Ненужная жена Соня Вишнякова

– Иди и скажи ей сейчас…

– Ты сбрендила?! Ты представляешь, как она сейчас там чувствует, – торопливый, нервный шёпот Олега.

– Да мне плевать! Ты обещал, ты уже три года мне обещаешь, я больше не буду ждать. Она и так уже скоро…

– Заткнись, – слышу звук пощёчины.

– Ну всё, ты меня разозлил, – дверь больничной палаты открылась и… сразу захлопнулась.

Шёпот и голоса, быстрые шаги.

По моей щеке скатилась слеза.

Вот и выяснили. Они просто ждут моей… смерти.

Скрипнула ручка двери, кто-то заглянул. Не открываю глаза, если это Олег пусть думает, что я спала и ничего не слышала.

Не хочу быть жалкой. Не хочу смотреть ему в глаза, слушать его слова о том, что я скоро поправлюсь и знать, что он врёт. Врёт глядя в глаза.

Дверь ещё раз открылась.

– О, вы уже здесь. Идёмте, пока она отдыхает, я вам всё расскажу, – тихий голос доктора.

Все вышли. Я приоткрыла глаза. Посмотрела в окно. Окинула взглядом пустую кровать рядом с моей. Почему-то подумалось, тут кто-то лежал совсем недавно, а теперь нет никого.

Пусто и страшно внутри. Брошена. Всеми брошена. Сердце почти не бьётся, а временами бьётся так сильно, что начинаю в панике задыхаться.

Разве же я знала, что так будет. Что оно больное. Вот только сейчас узнала.

Если бы не ДТП. Простое, банальное. Я была не пристегнула. Олег резко затормозил, я ударилась головой о стекло. Потеряла сознание. Меня забрали в больницу и тут выясняется, что я серьёзно больна и всё это время жила как на пороховой бочке. Врачи удивились, что я ещё жива, но прогноз – это ненадолго.

Значит, всё для меня закончилось. Кажется и не жила. Сейчас поздно думать о том, чего я не успела. Не родила, не подарила ему сына… он так хотел ребёнка… А теперь не рожу никогда.

Дверь снова открылась, в этот раз я не успела закрыть глаза. Пришлось повернуть голову. На пороге стоит молодая девушка. Красивая. Её лет двадцать, может восемнадцать.

– Здравствуйте, Вера, – я узнала этот голос.

Она.

– Мы знакомы? – не могу вспомнить, где я её видела, лицо кажется знакомым, но у меня ещё и проблемы с памятью после удара головой о стекло.

– Мы когда-то гуляли на вечеринке у общих друзей, – наигранно пытается быть доброй.

– Понятно, – выдыхаю шёпотом.

Нет сомнений, это – она.

Ясно по требовательному взгляду не желающему или не умеющему сочувствовать. По уверенной походке, которой она прошлась и остановилась у края кровати.

Торопится. Хочет успеть, пока он не вернулся.

– Так вот, – говорит спокойно и непосредственно, – мы с Олегом давно любим друг друга, я прошу вас его отпустить. Он бы ушел давно, но не решается вас бросить. Жалел вас. И ещё эта авария.

С чего бы ему меня жалеть? Неужели я такая жалкая?

Мне казалось я просто люблю… но оказывается моя любовь вызывала в нём жалость?

Не знаю, откуда во мне столько спокойствия. А может это простая беспомощность. Я ведь ничего не могу сделать. Не могу встать с кровати и вышвырнуть отсюда эту неприятную особу.

Как он может любить её? Или она что-то путает?

Приходится слушать и моргать.

– Чего вы хотите? – шевелю пересохшими губами.

– Скажите ему, пусть не мучается совестью. Он виноват, он это знает. Ну и что ему теперь из-за этого всю жизнь страдать? Отпустите его. Не будьте так жестоки. Тем более в такой ситуации, – она осмотрела меня с ног до головы, взглядом показывая всю мою немощность и бесполезность для мужа. – И… тем более, у нас будет ребёнок… скоро.

Она погладила живот.

А вот сейчас больно.

Ох, как больно.

В глазах защипало.

– Я ведь его не держу.

– Держите! – повысила голос, опомнилась и уже тише, – держите. Он собирался от вас уходить… но не уходит, потому что вы теперь в больнице. А ведь он как раз собирался сказать вам, что уходит… ко мне. У вас уже давно нет семьи… а мы с Олегом любим друг друга. Он любит меня…

– Вы хотите, чтобы я сказала ему, чтобы он ушел?

– Да, хочу.

Никогда не видела таких людей. Никогда. Бог отвёл. Не думала, что такие вообще бывают. Но видимо, это моя собственная проблема. Не её, моя.

Дверь распахнулась, вошел муж, глянул на девушку.

– Я же тебе сказал, – он подошел к ней, взял за плечи и потянул к выходу.

– Нет, нет, пусть она останется, – говорю слишком спокойно.

Олег обернулся, она тоже.

– Я тебе сейчас всё объясню, – отпустил её муж.

– Ничего не нужно объяснять. Мне уже всё объяснили. Олег, говорю при свидетелях, ты – можешь быть свободен. Я тебя не держу. Желаю вам обоим семейного счастья. Пусть у вас всё будет хорошо, – одинокая слеза холодит веко.

– Ну, вот зачем ты, я не собирался…

– У вас будет ребёнок, я не могу оставить его без отца.

Он повернулся, пристально глянул на девушку.

– Какой ребёнок?

– Я беременна, – она кисло улыбнулась, а лицо Олега посерело, словно над ним разверзлась грозовая туча.

Он вдруг поник, стал таким жалким, что даже смотреть неприятно.

И это – мой муж. Мой Олег. Человек, в которого я верила как в себя, ещё два дня назад. До аварии…

Ночью меня разбудила какая-то суета в палате. Сквозь сон слышу стук колёс каталки, тихие голоса, шорох.

Кого-то привезли, положили рядом

Не стала открывать глаза, сделала вид, что ничего не слышу, и когда все ушли продолжила спать.

Утром, только открыла глаза, я повернула голову и… обалдела от неожиданности!

Буквально в метре от меня на больничный кровати – лежит мужик!

Мужик!

То что это мужик чётко ясно поняла по руке с крупным бицепсом, волосатым предплечьем, крепкой ладони. Всё остальное видное из-под одеяла тщательно забинтовано.

В общем так – человек похожий на мумию лежит в метре от меня.

Возмущению моему нет предела.

То есть, пока я спала рядом со мной положили мужика!

Как это называется вообще? Перепутали палату?

Мужика положили в женскую!

На возмущении впервые попыталась встать. Пока я совершаю эту тщетную попытку, дверь открылась, вошла новая, пожилая медсестра. Такая ко мне ещё не заходила.

– Оу, вы уже встаёте? А у вас тут соседка объявилась, – улыбается. Ей видимо смешно.

– Какая соседка, это же – мужчина! – пытаюсь повысить осипший голос. Голосовые связки ослабли вместе со всем организмом.

– Ну, вы извините, пришлось положить его сюда, пока в интенсивке все места заняты.

– А разве так можно класть в одну палату женщину и мужчину? – всем видом выказываю недовольство.

– Когда экстренная ситуация всё можно, дорогуша, – она явно рассердилась на моё упрямство.

– Но я не хочу, чтобы рядом со мной лежал мужик!

– Да он в бессознанке, почти овощ. Думаешь, мы бы тебе сюда положили нормального мужика? Он же никакой, на препарат, смотри, – она подошла к нему, склонилась и потыкала пальцем в забинтованную грудь. Мужчина даже не пошевелился. – Он в себя придёт может дня через два только, а к тому времени уже в мужской палате освободится место. Это же временно, не волнуйся. Тем более нужно быть добрее, человеку плохо, ну куда его в коридор что ли выставить? Добрее будь, девочка, – погрозила мне пальцем.

Сейчас я смогла внимательнее рассмотреть его при свете дня. Мужчина с другой стороны полностью забинтованный. Голова, тело, ног не видно, одна рука, которая с моей стороны, свободна. Лежит спокойно.

– А что с ним? – шепчу, всматриваясь в чуть с горбинкой крупный нос и упрямо выгнутые губы.

– В страшную аварию попал… так же как и ты. Только он не так легко отделался как ты.

– Это ещё как сказать, – я сразу вспомнила про больное сердце.

– Ладно, оставляю вас. Ты не бойся, он не шелохнётся. А если чего надо, зови, – она вышла и прикрыла дверь.

Я повернула голову и начала беспрепятственно рассматривать соседа по палате.

Возраст неопределённый, явно далеко за тридцать, но скорее всего ещё не пятьдесят. Где-то в промежутке. Комплекция крепкая, рост выше среднего. Лица не видно, только нос и губы. Даже глаз не видно всё забинтовано. Может он ослеп?

Что же с ним такое случилось? Наверное сильно пострадал. Снова осмотрела руку с натянутой на крепком бицепсе кожей. Тут видна физическая подготовка.

Олег мой более щуплый и худой… вернее уже не мой Олег.

После того как медсестра ушла, я нахожусь в неприятном ощущении, мало того что я не одна, так ещё и рядом лежит чужой мужик.

Сейчас придёт его жена и дети, будут расхаживать тут по палате…. Хозяйничать, косо на меня смотреть. Хотя, если жена потребует, его могут и увезти от меня, тоже плюс.

Но когда до вечера никто не пришёл его проведывать, я немного успокоилась.

И правда, чего это я так разволновалась? Человек тихо лежит, меня не видит, ничего не говорит, только дышит, едва вздымается у него на груди простынь. Главное чтобы не умер…

Олег сегодня не пришёл. Оно и понятно, после вчерашнего наверное уже вовсю налаживает новую, семейную жизнь.

Ночью я спала чутко. Приходили медсёстры смотрели на нового пациента.

На меня уже мало кто обращает внимание. Со мной уже всё предельно ясно. Долёживаю положенный срок и домой. На очередь, на операцию меня поставили, но когда будет квота никто не знает. А денег таких, сколько нужно, у меня нет. Кредит на такую сумму мне безработной и больной никто не даст. Олегу не до меня. Родители пенсионеры, живут в деревне у них и подавно таких денег не водилось. Если только всё продадут, но я на такое не согласна.

Теперь моя жизнь будет протекать в ожидании звонка и слов – подошла ваша очередь на операцию.

-–

Утром после обхода в дверь постучали, вошёл мой муж.