– Вот сколько чудес в жизни поведал, но бабу-авантюриста впервые вижу. – Ладно, раз дракону глаз натягивает, ну или что она там умеет, то пусть попробует.

Мужик присел на корточки. В мясистых пальцах возник прутик, которым стал зачертить по земле линии, попутно объясняя тайный смысл каракуль:

– Пойдёте на юг, пока не упрётесь в речку. Быстрой зовём. За ней пшеничной поле, а как перейдёте и его, увидите здоровенный холм с плоской вершиной.

– Я так понимаю, наверху и есть Ваше деревенское кладбище? На мой взгляд, слишком далеко от деревни. Мёртвые спят спокойнее, когда рядом родня. Если не перенесёте, однажды придут проведать.

– А Вы случаем некромантом не подрабатывали? – шутливо поинтересовался мужик, ожидая ответной улыбки, но я по-прежнему смотрел серьёзно.

Помог Клариэль взобраться и направил Обжору к обочине, туда где виднеется извилистая козлиная тропка. Люди расступались, провожая нас печальным взглядами. Что могут всего двое против толпы. Но надежда, как и настоящая любовь, уходят последними.

4. Глава 4

Речка на поверку оказалась стоячим болотом. Обжора громко фыркал, нехотя опуская копыта в липкую грязь, и явно не одобряя поспешное решение хозяина. Эльфийка часто оглядывалась на дорогу, оставленную позади. Наверное, молча проклинает меня. Зачем кому-то помогать, когда и без того полно дел. Подол её серого плаща практически плыл по мутной воде, пугая своим видом лупоглазых жаб. Потом придётся выстирывать от тины и грязи, а это выходит за обычные обязанности проводника. Когда наконец выбрались, Обжора затряс гривой, разбрызгивая липкую грязь нам в лицо. Я подумал, что нервы Клариэль не выдержат, бросит всё и придётся добираться самому, но впереди нашлось то самое пшеничное поле, за которым, поднимаясь из земли коричневым наростом, виднеется силуэт холма-кладбища. Я предполагал увидеть золотые колосья, среди которых гулял в далёком детстве, и если получится собрать зёрен в дорогу, но порой ожидание и реальность ходят разными тропами. Обжора весь напрягся, копыта с осторожностью ступали по растрескавшейся земле, готовясь в любой миг сорваться в стремительный галоп, а я мимоходом рассматривал окружающий пейзаж. Кое-где сохранились едва живые пожелтевшие сорняки. Ветер подбрасывает солому и испорченные неизвестной заразой зёрна, закатывает в щели, похожие на раскрытые рты. Внезапные вихри собирают мусор, порой вырастая по конскую грудь, и снова рассыпаются по сухой земле. Над безжизненным полем кружат стаи ворон, перекликаясь противными голосами. Краем глаза я присматривал за необычными пугалами, оставшимися не у дел. Вряд ли крестьяне вырезали в тыквах хищный оскал, в котором, если присмотреться получше, торчат иглы зубов. В глазницах тлеет знакомый каждому некроманту зелёный огонёк.

– Думаю, излишне напоминать, что спасение детей оплачивается отдельно, – услышал голос за правым плечом. – По договору я обязалась провести через Пустынный Проход, и ничего более. Я конечно люблю приключения, если за них хорошо платят, но от тех придурковатых селян мы ничего не получим.  

– Согласен. Каждый труд должен быть оплачен. Ты уже придумала, чем будешь расплачиваться со мной? Или в следующий раз лечить тебя подорожником? Он тоже вроде помогает.

– Что за бред, даже я знаю, что против ядов он бесполезен.

– Зато бесплатно.

Она помолчала, потом неожиданно сказала:

 – Ладно, покончим с этим, и мы квиты. Кстати, глупо конечно предполагать, но у меня стойкое ощущение, что за нами следят. Как думаешь, наниматель?

Я глянул вверх. Вороньё летает ниже, чем раньше. Пока только наблюдают, но так даже лучше. Пусть знают, что я здесь. Из-за непрерывного карканья пришлось повысить голос: