Я промолчал. Когда-то был Чемпионом Богини, но те времена быстро прошли, как и хорошие отношения между нами. Пришпорил Обжору, и верный друг понёс быстрее.

В воздухе отчётливее чувствовался запах гниения, от сладковатого привкуса во рту хотелось вывернуть кишечник, но остановиться, значить проиграть. Когда мёртвое поле осталось позади, я натянул повод, и поставил ладонь перед лбом, рассматривая пункт назначения. Солнце застыло в зените над плоской вершиной холма, нехотя подсвечивая макушку бледными лучами, будто избегая касаться чего-то мерзкого. По растрескавшемуся склону тянутся редкие кустики, кое-где с трухлявыми остатками старой ограды, а может и недавно прогнившей. Наверху теснятся рядки могильных плит. Настоящее раздолье для некромантов и других сторонников тёмных школ.

– Ну, и что теперь? – поинтересовалась Клариэль, вновь доставая лук и примиряя стрелу на слишком любопытной вороне.

– Я наверх, а ты как хочешь, – бросил я. – Сама говорила, что работаешь только по-контракту.

Оставив Обжору, широкими шагами побежал по склону, давая фору олимпийскому бегуну. Эльфийка чуть задержалась, потом сказав по-эльфийски что-то о родителях, помчалась следом. Едва поспевала, часто спотыкалась, ноги то и дело попадали в трещины, но честь Члена Гильдии Наёмников заставляла догонять необычно прыткого нанимателя. Сухая земля, вместе иссушенными остатками растений осыпалась под моими ногами как застывшие куски сахара под ложкой. Комья скатывались вниз, метя эльфийке в лицо, как оскорбление её тренированности. Клариэль плевалась, по возможности уворачиваясь, но терпела. Следопыт должен стойко выносить тяготы и лишения, иначе не будет контрактов, а значит и денег. Когда почти добрались до верха, я дал знак остановиться.

– Теперь ползком. И чтобы мышь не пискнула, ясно?

– Угу. Сама знаю! Вы, то есть ты, можешь и сам вернуться вниз. Я разберусь. В гильдии у меня ранг второго заместителя, так что я…

Я молча лёг, и как диверсант на задании, пополз, бесшумно таря животом тропку среди могил. Услышал, как позади зашуршала немногочисленная трава, а точнее серо-бурая земля. Бормоча по-эльфийски очередные изыскания, доблестная спутница пытается нагнать. Перестав обращать внимание на словесный поток, остановился у покосившегося надгробия, с осторожностью приподнял голову. Около пятнадцати человек в белых рясах ползают по земле, что-то старательно выцарапывают кинжалами, советуются и снова подгоняют друг друга. Рядом лежит неподвижное тело в окровавленной рясе, из правого бока торчит золотая рукоять то ли ножа, то ли ритуального кинжала. В стороне, под раскидистой ивой, понурили головы связанные дети. Многим и десяти нет, большинство выглядит первоклассниками. Им бы ранцы, да скорее в школу. Между хныкающими детьми, громко выдыхая и проминая землю раздвоенными копытами, ходит низший демон. Рога как у молодого козла, до длинных, и изогнутых как у высшего, предстоит качаться, но и без того опасный противник. Двуручную секиру с лёгкостью удерживает в одной лапе. Периодически ворочает башкой, поглядывая то на пленников, то на куда-то торопящихся культистов. Я напряг кулаки, до белизны в костяшках, но ещё больше – мозг. Готовят врата призыва, и ежу понятно. Сейчас уязвимее всего. Прикажу Клариэль, и через минуту всё будет кончено, но тогда демон, приставленный охранять, убьёт детей. Услышал под боком тягучий звук сгибаемого дерева. Эльфийка оттянула серебристую тетиву почти до уха, прищурила глаз. Наконечник стрелы мерцает красным, по металлу пробегают оранжевые полосы. Я выбросил руку, когда пальчики отпустили тетиву, и стрела оказалась в кулаке. Клариэль молча блымкала, соображая, как у меня получилось.