Положа руку на сердце, жене правителя казалась очень странной такая благосклонность мужа к этому ребёнку. Всё чаще и чаще в её голову закрадывалась мысль, от которой сердце то пылало от ревности, то холодело от страха: вдруг эта девочка в действительности – дочь правителя? Конечно, никаких подтверждений этому не было, но побег из дома, тайные роды в чужих землях, тщательность, с которой Небула скрывал «деву пророчества» от чужих глаз, лёгкость, с которой правитель объявил девочку «членом правящей семьи», его внимание к ней не могли не наводить на всякие мысли.

Однако стоило жене правителя увидеть её сейчас, чуть подросшей, – и страх отступил. Вспомнив лицо сына, как две капли воды похожего на отца, жена правителя убедила себя, что опасения её были напрасны: никто в жизни не поверит, что теперешняя глава рода Небула – незаконнорожденная дочь правителя.

Процессия тем временем переваливала за горизонт. Девочка шла одна, без сопровождения – как глава семьи. В простом темном платье, смиренно склонив голову под вуалью. Жене правителя припомнился её пятилетний сын, становящийся вялым и ворчливым в такую жару, и сердце кольнуло от тоски.

Чуть поодаль за девочкой шли человек двадцать, не больше, очень просто одетые: наверное, люди, которые будут хоронить. Процессия двигалась быстро, потому что было очень жарко, но девочка не отставала, – от этого флёр траура несколько рассеивался и всё казалось фарсом.

Таких малочисленных похоронных процессий жене правителя ещё не приходилось видеть: видимо, некому было оплакать столь «славную» семью. Небула и так были невысокого полета, а в последнее время совсем перессорились со всеми, напирая на свою элитарность из-за «девы пророчества».

Оно и к лучшему. За пять лет история вокруг «девы пророчества», столь ценной, что её нужно скрывать далеко в северных холмах, о её мощи и важности уже порядком набила всем оскомину. Сейчас, чтобы развеять этот миф, нужно лишь предъявить миру всё как есть: что внучка Небулы не чудо, посланное Миром, а обычная, неулыбчивая и неразговорчивая шестилетка. Тогда, может быть, правитель, наконец, поймёт, что был введен в заблуждение, и отступится от мысли женить своего единственного сына на внучке предателя.

Когда процессия скрылась за горизонтом, жена правителя приказала вернуться к особняку: нужно убедиться, что всё сделали как нужно.

«Деву пророчества» правитель распорядился привезти во дворец: для неё жена правителя приготовила отдельный кортеж. Если Мир будет благосклонен к жене правителя и впредь, девочка последует за родственниками ещё в пути: звучит ужасно, но так для всех было бы лучше.

Жена правителя издалека заметила, что её поручение выполнили в лучшем виде: над горизонтом взвивалось пламя – свежевозведённый, пышно украшенный и богато обставленный родовой особняк Небула полыхал, как огромный погребальный костёр. Сколь мерзко было наблюдать за тем, как Небула ползает на брюхе перед правителем, пытаясь получить деньги на строительство «дома, достойного члена правящей семьи», – столь же радостно было наблюдать, как обваливается, сгорая, этот самый дом. Переинатическое пламя отсвечивало прозрачным пурпуром и киноварью, поэтому не стоило сомневаться – эти стены навсегда останутся руинами. Чума, что забрала всех в этом доме, отсюда дальше не пойдет.

Что Небула умер было отрадно: жаль было лишь малышей – внуков Небулы от троих сыновей. Пятеро детей – от двенадцати лет до двух месяцев от роду – все могли бы стать внутренними переинатами, от пятого до четвертого уровня, как их отцы. И все погибли.