Я стал смеяться, прям аж до слез. Не поймите меня неправильно – Артём любил Японию и любил все, что они делают, включая аниме. Я думаю, в этом был какой-то защитный механизм.

– Но хайку же прекрасны, ты не можешь не согласиться!..

Я стал смеяться навзрыд, и даже Струков, который зашел к нам найти что-то в своем творческом бардаке, присоединился ко мне.

– Это гениально, Артемон! – сказал он улыбаясь.

Я познакомился с загадочной Анорой, которая бо́льшую часть времени проводила где-то за пределами штаба и никому ни о чем не рассказывала, а если ее спрашивали, то никогда не отвечала.

Тот пациент из первой комнаты, говоривший на странном языке, умер через несколько дней. К сожалению, это был исход любого больного деменцией нейронного шока. Обычно смерть наступала в течение четырех месяцев, некоторые жили шесть и только единицы выживали больше года.

– Это худшая болезнь всех времен, – мрачно сказал Струков.

Я ходил по лаборатории, размышляя обо всем этом, а еще о том, возможно ли вообще победа над шок-деменцией. А потом я внезапно понял, что нахожусь в комнате не один. Я обернулся и увидел Анору, сидящую на стуле, закинув ногу на ногу. Я был совершенно уверен, что еще секунду назад ее тут не было.

– О, привет, Анора, – сказал я, сразу почувствовав, как обычно при виде ее, стеснение и неловкость.

Анора выглядела как квинтэссенция всего самого блестящего, что есть во внешности Киры Найтли или Оливии Уайлд, – высокая брюнетка с огромными глазами и идеальными чертами лица. Она взмахом поправила волосы и взглянула на меня.

– Привет, док, – сказала она. – И часто ты тут по ночам?

– Эээ… – Я потер рукой подбородок, думая, какую стратегию разговора с ней выбрать, говорить правду или нет. – Иногда…

– Иногда? – она улыбнулась. – По-моему, каждую ночь.

– Ну, не каждую… – Я опять смутился, посмотрел на потолок, потом на пол, а потом снова на нее. – Просто стараемся закончить все. Чем быстрее, тем лучше… А ты что здесь делаешь?

– Где?.. Вообще в штабе или прямо сейчас в лаборатории?

– Оба вопроса.

– В штабе я затем, чтобы защищать вас.

– От чего?

– От тьмы. – Ее зрачки сузились, и она окинула лаборатории быстрым, странным взглядом, как будто и правда искала вокруг какую-то тьму.

– От тьмы? – переспросил я.

– От того, что неуловимо для зрения и что перемещается мгновенно из одной точки в другую. Вы делаете потрясающую работу, но Тени окружают вас.

Я никогда еще не видел ее такой разговорчивой. Знаете, если бы кто-то другой начал рассказывать мне о таких странных вещах, возможно, я бы не стал слушать. Но в случае Аноры, которая всегда была сверхсерьезной, я даже немного испугался.

– Я не очень понимаю, если честно…

– Не хочешь выбраться на улицу?.. – Анора встала и подошла ко мне.

– Ну можно, почему бы и нет… – согласился я, хотя все это становилось все страннее и страннее.

– Отлично.

Мы вышли в коридор, по пути я зашел в свою комнату и, стараясь не разбудить Артёма и Струкова, взял куртку и ботинки. Мы добрались до массивной двери, ведущей на первый этаж госпиталя, поздоровались с патрульным, который открыл ее нам без всяких вопросов, и вышли наружу.

– Как там гены из локуса Тау? – спросила Анора.

– О, ты даже и про это знаешь! – удивился я. – Ну, они подают надежды…

Она указала мне на девятиэтажное здание, возвышающееся на фоне многочисленных однообразных пятиэтажек, и мы пошли к нему. Мы прошли через широкую площадь возле больницы, усыпанную мокрыми осенними листьями и заполненную мелкими холодными лужами, потом перешли разбитую автомобильную дорогу и оказались во дворе девятиэтажки. Район уже несколько лет был нежилым, после открытия ЦИКРа отсюда постепенно вывезли все население, но в то же время он не был и абсолютно пустым. Кроме нас, здесь жили и другие люди, которые по разным причинам скрывались от закона, – я слышал от Ильи, что в некоторых участках разместились целые банды и группировки. Сначала я даже подумал, что именно их Анора имела в виду, когда говорила о том, что она нас «защищает». Илья, Грэг и остальные военные люди из оппозиции были вооружены до зубов и имели большой опыт в использовании этого оружия – так что они были вполне способны защитить и себя и нас.