Немецкий майор, чуть помедлив и слегка растерявшись, налил полстакана.

– Наливай полный, – сказал отец Юры. – Сейчас увидите.

Отец перевел майору. Все притихли и стали наблюдать за происходящим. Особенно немцы.

Дядя Ваня залпом выпил стакан и подставил майору снова. Немец, помедлив, наполнил стакан вновь. Шептавшиеся о чем-то немки тоже притихли. Дядя Ваня снова быстро осушил стакан и снова подставил его майору, кивнув головой. Немецкий майор снова наполнил полный стакан водкой и с сомнением поднес горлышко бутылки к своему носу, понюхал содержимое и отдернул бутылку, слегка поморщившись. Дядя Ваня вновь залпом выпил водку, опустил стакан, не торопясь отломил полкусочка хлеба, закусил и, крякнув, весело сказал: – Эх. Хорошо пошла! – ошалевшим от такого зрелища немцам.

Отец Владика и Саши, начальник физической подготовки и спорта нашего полка, успевший употребить некоторое количество пива и водки, спокойно встал, сделал сальто назад в прыжке. Затем сделал стойку на руках и прошелся на них несколько метров, легко вскочил на ноги и вернулся на место.

– Да. Теперь я понимай, пошему ви победил в прошедшей война, – очень серьезно сказал второй немец.

– Кстати, Вазил, – сказал он моему отцу, – откуда у вас настояшый бэрлынский акцент?

– Я вас не возил! – ответил отец по-русски, чуть нахмурившись, и затянул песню «Ой, мороз, мороз…»

Зимой мы, мальчишки, строили из мокрого снега на стадионе снежные крепости, лепили снеговиков. Гонялись за зайцами, пытаясь найти их по запутанным следам в небольшом лесу. Лазали на болото, покрытое слоем льда, в которое превратился небольшой старый заросший пруд, где искали и находили оружие, брошенное фольксштурмом при приближении американцев в 1945-м. В больших количествах тут же валялись ребристые цилиндры противогазных коробок, каски и штыки. Иногда попадались и вовсе экзотические и необычные находки – керосиновые фонари причудливой формы или пристегивающиеся к обуви коньки с высоко загнутыми кверху круглыми носами.

Однажды мы с Юрой катались по льду болотца на найденных нами тут же старинных металлических санках, похожих на широкую скамейку с длинными полозьями-коньками по бокам и приделанной сзади удобной ручкой, позволявшей толкать перед сбой это необычное сооружение.

Юра был старше меня на год, повыше ростом и посильнее. Ему легко удавалось разогнать санки, когда в них сидел я, и они весело летали от берега к берегу, показывая неплохую маневренность, огибая кое-где коряги и кочки. Была моя очередь катать Юру. Я толкал санки изо всех сил, упираясь ботинками в сухие, торчащие из-подо льда пучки травы. Мне хотелось показать, что я тоже такой же сильный и ловкий, как он. Разбежавшись от берега впадающего в болотце ручья, я разогнал санки с Юрой и, вскочив на выступающую снизу подножку, покатился вместе с санками. Санки скользили легко и быстро домчали нас до противоположного берега. Пора было разворачиваться, чтобы не влететь на обнажившийся от снега влажный песок. Я соскочил с подножки и, налегая всем телом на ручку санок, стал поворачивать их уже у самого берега. Вдруг моя нога, соскочив с кочки, провалилась под треснувший прибрежный лед. Споткнувшись обо что-то, я упал на четвереньки, уйдя под воду в образовавшуюся полынью обеими ногами. Санки с Юрой, проехав несколько метров, остановились, и, пока я поднимался и скользил, пытаясь выбраться из водяной западни, Юра, выскочив на берег, подбежал ко мне и, протянув руку, помог выбраться из воды.

– Там какая-то железка. Я об нее запнулся.

– От мамки тебе попадет, – серьезно сказал он, глядя на мои мокрые до самых колен ноги.