В праздничные дни или в редкие выходные мы собирались семьями и вместе выходили гулять в город или по ближайшим окрестностям, рассматривая местные достопримечательности. Просто гуляли по лесам или лесопаркам, которые и лесом язык назвать не поворачивался. Непривычно было видеть стройные ряды сосен или елей, по-военному стоящих ровными рядами и шеренгами, под которыми не было ничего, кроме опавшей хвои и редких муравьиных куч. Даже опавших сучьев не было. Спрятаться в таком «лесу» было совершенно невозможно. Деревья стояли строго в четырех метрах одно от другого и были точно выровнены, как по линеечке, даже по диагонали. Любого человека или животное там можно было увидеть километра за два совершенно свободно. Так мы однажды, гуляя всей семьей, увидели оленей. Красивых животных было четверо. Один большой, с ветвистыми рогами, стоял чуть впереди остальных, высоко подняв голову. За ним стоял олень поменьше, наверное, самочка, а к ней прижимались два маленьких олененка. До них было метров двести. Они стояли и смотрели в нашу сторону, а когда я заорал:

– Смотрите! Олени! – все их семейство, одновременно развернувшись, неторопливо удалилось за ближайший пригорок.

– Ты зачем кричал так громко? – строго спросил меня отец. – Их папа – главный олень – вполне мог броситься на нас. Ты видел, что у них были маленькие оленята?

– Видел, – ответил я. – Нет, он бы не бросился, он добрый! И я у вас тут маленький, он же видел.

Отец засмеялся, но потом сказал:

– Никогда не пугай животных своим криком. Да и вообще, не кричи в лесу ни при каких обстоятельствах. Лес этого не любит. Если ты будешь молчать, но внимательно наблюдать вокруг, то лес покажет тебе много интересного.

– И Лешего покажет?

– Нет, Лешего, наверное, не покажет, но он тебе обязательно поможет.

– А в чем поможет? – спросил я.

– Скоро узнаешь, – сказал отец.

Если было возможно, мы ходили на озера ловить рыбу. Отец очень любил рыбалку, как и отцы Юры, Владика и Саши. Иногда к нам присоединялись семьи немецких офицеров из пограничного училища, и тогда дело уже обходилось не только рыбалкой, но и совместным застольем на природе с шашлыками, жареными сосисками на костре, с неизменным немецким пивом и русской водкой. Видимо, высокое начальство всячески поощряло совместные мероприятия, в том числе и внеслужебные, между военнослужащими дружественных армий, отцы которых еще совсем недавно убивали друг друга в огненной мясорубке прошедшей войны. Мы вместе пели песни, много смеялись, детвора плескалась в озере, а потом строила из палочек на песке игрушечные форты и играла в индейцев. На таких мероприятиях немцы всегда хмелели быстрее наших отцов, хотя закуску ели одинаково много. Однако песни горланили весело и с удовольствием, обхватив соседей руками и одновременно раскачиваясь в такт песне в стороны, вправо-влево.

– А правда, что вы – русские – пьете три стакана водки без закуски, как в фильме? – спросил отца немецкий майор, когда мы отдыхали подобным образом на берегу небольшого озера.

Несколько дней назад в пограничном училище показали фильм «Судьба человека», где солдат Андрей Соколов перед расстрелом выпил без закуски три стакана водки у немецкого коменданта лагеря, за что был отпущен с булкой хлеба обратно в барак. Немцев этот эпизод почему-то очень сильно поразил, и я не раз слышал подобный вопрос впоследствии.

Отец отлично знал немецкий язык и часто выполнял роль переводчика. Звали его Василий. Он перевел вопрос нашим офицерам и их женам.

– Правда! – очень серьезно ответил отец Юры, хитро подмигнув моему отцу. – Наливай, – придвинул он стакан немцу.