Мой язык словно из свинца. Если я расскажу Флоренс, что Оливия вернулась, придется сразу звонить в полицию. Я не могу поступить с подругой так, как родители поступили со мной. Не могу вывалить на Флоренс грандиозную новость и заставить пообещать молча нести эту тяжкую ношу.

Я открываю рот, еще не зная, что собираюсь сказать, когда сзади на журнальном столике вибрирует телефон Флоренс. Она отходит от меня и берет его в руки.

– Кто это? – взволнованно спрашиваю я: вдруг родители или Оскар пытаются меня разыскать.

– Никто, – слишком поспешно отвечает она.

– Кто? – Я подхожу ближе, стараясь разглядеть номер звонящего. – Это же твой агент.

Она нехотя кивает, телефон по-прежнему вибрирует в руке.

– Я жду звонка насчет обсуждения следующей книги Ноя Пайна, но…

– Ответь.

– Кейт…

Я беру у нее телефон, нажимаю кнопку ответа и возвращаю обратно. Флоренс одаривает меня легкой благодарной улыбкой, одними губами шепчет: «Я быстро» – и исчезает в коридоре.

Я возвращаюсь к окну и снова смотрю на улицу. Что я здесь делаю? Я должна быть с Оливией. Возможно, если я сейчас вернусь к родителям, то смогу убедить их позвонить в полицию. Как только пройдет шок от возвращения Оливии, родители поймут, в чем дело. Вызовут полицию, чтобы можно было начать расследование и найти похитителя. А если тем временем он вернется за ней?

Меня охватывает паника: я должна идти. Я должна…

В животе начинается спазм.

Внизу на улице толпа медленно движется по тротуару в хвосте процессии. Все смотрят на выступающих. Все, кроме фигуры в черном: черные джинсы, черная куртка с капюшоном. Слишком теплая одежда для летней жары. Слишком широкие плечи, чтобы этот человек был женщиной. Слишком высокий рост. Он смотрит прямо на мезонет. Прямо на меня. Вокруг него толпа. Он – черная дыра в разноцветном бушующем людском море. Солнечные блики пляшут на его венецианской маске. Я уже видела ее раньше. Этот длинный нос и яростно нахмуренные брови преследовали меня в ночных кошмарах. Маска не черная, как показалось мне в темноте на лестничной площадке, когда он похищал мою сестру. Она темно-синяя. Самый глубокий, самый темный оттенок синего.

Удавка страха захлестывает грудь, пока я не перестаю дышать. Мне снова десять, я в оцепенении наблюдаю, как он крадет мою сестру. Наблюдаю, как он разрушает мою жизнь.

Чья-то рука трогает меня сзади, я разворачиваюсь, стиснув кулаки, чтобы отбить нападение.

Флоренс отшатывается:

– Кейт!

Сердце колотится, я поворачиваюсь обратно к окнам. Но он исчез.

– Нет, – выдыхаю я. – Нет.

Он был там. Я видела его. Я бегу через гостиную в коридор, Флоренс за мной. Не останавливаясь, чтобы обуться, рывком открываю дверь и босиком сбегаю по лестнице. Флоренс что-то кричит вслед, но я мчусь дальше, полная решимости добраться до человека в маске. Распахиваю входную дверь и вываливаюсь под слепящее солнце. Здесь шумно. Кругом пьяные, загорелые, неповоротливые люди. Спотыкаясь, я спускаюсь по каменным ступеням и протискиваюсь сквозь толпу. Карнавальная процессия уже ушла дальше по улице. Я перебегаю дорогу, встаю на то самое место, где он был всего несколько секунд назад, поворачиваюсь влево и вправо, но его нигде нет. Видимо, он снял черную куртку с капюшоном и вместе с маской засунул в сумку. Он может оказаться кем угодно.

Флоренс хватает меня за руку и разворачивает лицом к себе. Я поднимаюсь на цыпочки и напрягаюсь, чтобы заглянуть поверх ее головы.

– Черт возьми, Кейт, что происходит?

– Человек, который похитил Оливию, наблюдал за вашим домом, – отвечаю я, всё еще высматривая ту черную дыру.

– Что?