Мама не показывает, но я знаю, как её беспокоит происходящее. Кэтрин Кромфорд всегда была сильной женщиной в наших с сестрой глазах, но это всё было благодаря тому, что папа ей это позволял. Он был более слаб, шел по тому пути, который всегда преподносила нам мама. Но всего несколько недель назад, когда моя сестра пришла к нам в дом после ссоры с мужем и в процессе разыгравшейся ссоры с родителями рассказала все грязные секреты нашего отца, всё изменилось.

Наш папа – Вильям Кромфорд – оказался падким на азартные игры мужчиной, который сам же привёл неприятности в наш дом. Он проиграл наше состояние, ввёл нас в неимоверные долги, и всё это ради минутного удовольствия. Когда мама узнала об этом, то, само-собой, показала своё недовольство во всей красе. Только вот последний год на нашего папу повлиял очень сильно, он изменился, как и внешне, так и внутренне. Он стал более раздражительным, озлобленным и… Немного агрессивным. Папа в тот вечер поднял руку не только на мою старшую сестру, но и на маму. После этого Кэтрин Кромфорд немного смягчила характер перед мужем и стала как можно больше избегать встреч с ним. Мама не показывает, но мне кажется, что она боится нового невменяемого поведения отца.

Поднимаюсь с кровати, вставая рядом с мамой.

– Хорошо, сделаем, как ты хочешь. Тогда я пойду прогуляюсь, – отряхиваю ладони друг об друга, как будто они в какой-то пыли.

– Куда? – Резко говорит мама, останавливая меня за руку, когда я ещё не успеваю сделать и шага.

– Во двор. Мне необходим свежий воздух.

– Тебе нужно готовиться к приёму в честь твоего дня рождения, Мэнди.

– Мама, я всё успею, только двенадцать дня.

– Ты должна выглядеть сегодня идеально, затмить всех своей красотой. Чтобы все гости хотя бы на мгновение забыли о пятнах на нашей фамилии и о том, что ты ты выходишь замуж за этого отброса.

Мягко улыбаюсь, обнимая свою родную светловолосую женщину. Ей это сейчас нужно.

– Мама, я клянусь тебе, я сделаю сегодня всё, чтобы не очернить нашу фамилию.

– Я надеюсь, – чувствую, как тяжело ей даётся это.

– Но мне нужно немного подышать. Ты же знаешь, какого это.

Мама отстраняется, разрывая наши объятия. На её лице снова появляется маска безразличия.

– Хорошо, иди. А я пока займусь подготовкой к вечеру, должны привезти цветы, нужно проверить, чтобы не было ни одного завявшего, иначе это будет катастрофа.

Мама выходит из моей комнаты, а я спешу туда, куда уже опаздываю на пятнадцать минут, – в лабиринт с живой изгородью за нашим садом, где меня ждёт мой возлюбленный.

Многие думают, что я – подарок семьи Кромфорд, копия мамы, сторонница наших общественных правил. Моя сестра была для всех ходячим невезением, пятном на нашей фамилии для всех, поэтому я стала в чужих глазах её полной противоположностью. Но только вот я просто умело скрываю свои прегрешения, как и многие члены нашего чистого общества.

Мама знает о нашей с Эриком симпатии друг к другу. Я сама с ней поделилась своим секретом, потому что я хотела, чтобы она знала о моём желании выйти замуж в будущем за определенного человека. Для мамы, само-собой, это стало приятным удивлением, всё-таки дочь хочет продолжать семейные традиции, поэтому её радовали наши с Эриком милые переглядки на приёмах. Только вот она не знает, что эти милые переглядки зашли довольно далеко ещё полгода назад. Мы с Эриком стали тайно встречаться, сбегать по ночам из дома и целоваться до потери пульса. Каждый раз руки моего возлюбленного заходили всё дальше и дальше, но я не решалась пойти на какой-то решительный шаг.

Наша любовь с Эриком первая и настолько чистая, что хочется сделать всё правильно. Он пообещал мне поговорить с родителями о нашем браке после того, как мне исполнится восемнадцать. Именно поэтому моё желание лишиться девственности в первую брачную ночь вместе с любимым человеком вполне логично. Эрику девятнадцать, но он уже знает, чего хочет от этой жизни, этим он меня и привлекает. После того, как он закончит университет, он будет работать в крупной мебельной фирме отца, а после откроет собственный архитектурный бизнес. Встретив меня, он внёс в свой список и брак. Только вот это всё было до того, как чёртов Томас Харт положил на меня свой глаз. Сейчас я даже не представляю, чем это всё может обернуться.