Моё дыхание замирает, а сердце отпускает удар, когда я в глубине высокого с живой изгородью лабиринта вижу Эрика. Эрик Уилдор – высокий брюнет с глубокими карими глазами и телосложением греческого бога (вот, чёрт возьми, что делает с парнями зал пять раз в неделю). Свободная бежевая футболка, чёрные брюки и белые кроссовки и немного нелепо растрепанные тёмные волосы. Бегу к нему навстречу, буквально прыгая в его объятия.

– Боже мой, прости меня, Эрик, – шепчу я, когда он сжимает меня в объятиях, поднимая и кружа моё тощее по сравнению с ним тельце в воздухе.

– Что случилось? – Спрашивает он, опуская меня на землю. Его большие ладони накрывают мою тёплую кофту, которую я накинула поверх лёгкой блузки.

– Мама задержала меня своими разговорами, – шепчу я и тянусь к его губам.

Вопреки всем моим ожиданиям Эрик выравнивается во весь рост, не позволяя мне дотянуться до его пухлых губ. Его руки на моей талии слабнут.

– Что такое? – Спрашиваю я, замечая его болезненный взгляд.

– Люди поговаривают… – Он тяжело сглатывает. – Что тебе сегодня будут делать предложение…

Чёрт, да! Я ему не сказала. Просто не хотела заставлять его нервничать, надеясь, что мне удастся всё исправить. И, похоже, я облажалась с этим.

– Эрик, – нерешительно выдыхаю я.

Его руки отпускают меня, и он отшатывается назад.

– Так это правда? Правда, что ты выходишь за чужака?

– Послушай, Эрик, ты же знаешь, насколько бедственно положение моей семьи…

– Сколько раз я предлагал помощь?

– Эрик, послушай, – молю его, когда он отворачивается от меня. – Ты бы не смог столько дать денег, сколько дал этот человек за мою руку.

– Так я пришёл сюда за этим? Чтобы ты меня бросила? Ты хоть понимаешь, что будет с твоей семьёй?

Он поворачивается ко мне лицом, на котором виднеется лишь неприкрытая ярость.

– Нет, Эрик, всё совсем не так. Это временно.

– Временно? – Усмехается парень, вскидывая руками в воздухе.

– Поверь, моя мама не позволит этой свадьбе состояться. Клянусь, сегодня мне придётся всего лишь подыграть ему, сделать вид, что я согласна выйти за него, а потом всё решиться.

– Что ты такое говоришь, Мэнди?

– Эрик, пожалуйста, – я сокращаю расстояние между нами и обхватываю его щеки руками, заставляя посмотреть мне в глаза. – Я клянусь тебе, что у меня нет никакой задней мысли об этом. Я принадлежу тебе и хочу принадлежать только тебе.

– И насколько хорошо ты планируешь с ним притворяться? – Парень поджимает губы, глядя мне строго в глаза.

– Только один вечер, большего не нужно, – бормочу, приближаясь к его губам. – Всё наладиться, и всё будет, как будто не было этого вечера, я обещаю тебе. Я только твоя.

– Мэнди, – слабо сопротивляется Эрик, но я добиваю его своими словами.

– Я была твоя и буду твоей, – как можно сладко шепчу я. – Сегодня ночью.

Думаю, я даже более чем готова пойти на это. Эрик любит меня, и у меня не было поводов усомниться в нём. Тем более после сегодняшнего вечера, мы оба будем нуждаться в поддержке.

Я прикасаюсь к губам своего любимого, и он смягчается, отвечая на мой поцелуй. Мне всего-то и нужно пережить этот вечер, чтобы всё наладилось. Ещё один раз угодить родителям во имя чужого счастья.

Эрик отрывается от моих губ. Не успеваю опомниться, как перед моим носом возникает небольшая прямоугольная бархатная красная коробочка. На моём лице расцветает улыбка.

– Я, конечно, собираюсь ещё и вечером принести подарок, но посчитал нужным подарить тебе этот, основной, сейчас, наедине.

Он открывает коробочку, и, заглянув внутрь, я вижу небольшую золотую цепочку с подвеской в виде птицы колибри с тремя небольшими цветными камнями на хвосте.