– Давайте, ребята, помянем всех наших, кто не дожил до сегодняшнего дня, – едва слышно произнесла Ольга, которая полученной информацией была просто убита. Она понимала, что времена нынче лихие, но то, что этот смерч зацепит своим черным крылом практически всех ее выпускников, переварить было трудно.

Выпили, не чокаясь, закусили, помолчали.

– А чем, ребята, занимаетесь вы? – поинтересовалась она после паузы. – Торгуете одеждой? Парни переглянулись и засмеялись.

– Нет, Ольга Петровна, мы не торгуем, мы – инкассаторы, – отправил Игорь в рот кусок блинчика с кабаньим мясом. – Мы пасем торговцев.

– Как это, пасете?

– Контролируем, помогаем решать проблемы, защищаем. Мы – их крыша. Не бесплатная, конечно.

Ольга обескуражено молчала.

Андрей решил внести ясность в ситуацию анекдотом.

– «Охранная фирма „Хари-крыша“ предлагает предпринимателям свои услуги. Пока по-доброму, по-хорошему предлагает», – засмеялся он.

Губы женщины задрожали.

– Мальчики, вы что, рэкетиры? – едва слышно произнесла она.

– Ну, зачем же так прямолинейно? – промокнул рот салфеткой Жирков. – По-иному в нынешней экономической ситуации никак нельзя. Государство самоустранилось от миссии регулирования товарно-денежных отношений, а свято место пусто не бывает. Не будем крышевать мы, это станут делать другие, возможно, более жесткие, люди.

– Мы никого не лупим, не убиваем, – кинулся на помощь другу Боголюбов. – Мы просто приезжаем и забираем конверты с деньгами. Бывает, иногда припугиваем. До крайности у нас еще ни разу не доходило, торгаши – люди грамотные: телевизор смотрят, газеты читают. Так что…

«Какое счастье, что Ванька еще малец, – подумала Ольга. – Пока он повзрослеет, даст бог, все устаканится».

– А родители ваши знают, чем вы занимаетесь? – осушила она свою рюмку с коньяком.

– Думаю, догадываются, – предположил Игорь, – но под кожу нам не лезут. Их сократили с работы, и мы – единственные кормильцы наших семей. А Андрюха еще брату младшему высшее образование оплачивает и бабку-пенсионерку содержит.

– О, господи! – выдохнула женщина, пряча под стол свои дрожащие руки. – Мальчики, берегите себя! И старайтесь не преступать черту, за которой начинается тьма, очень вас прошу.

– Да не волнуйтесь вы так! – погладил ее по плечу Жирков. – Все у нас будет хорошо. Вы же знаете, мы с Андрюхой умные, хитрые, находчивые и дипломатичные. Расскажите нам лучше, как вы оказались в Уралграде, где работаете, как живете?

– У меня, ребята, сын слепой. Таким родился. Чтобы он мог посещать школу-интернат для незрячих и не отрываться от меня, пришлось обменять нашу проскуринскую трешку на уралградскую двушку. Квартира – рядом с работой, я – библиотекарь в школе-интернате. Работа неплохая, просто… нам деньги перестали платить. Да вы и сами знаете, сейчас со всеми бюджетниками такая ситуация.

– А где ваш муж?

– Муж? Объелся груш. Пропал куда-то. У него давно – другая семья.

– И как вы выживаете?

– Вяжу на продажу свитера, шарфы, платья… У меня есть вязальная машина.

Какое-то время парни молчали.

– А вы могли бы копировать фасоны и узоры пуловеров, которые наши челноки из загранки таскают? – осенило вдруг Игоря.

– В этом нет ничего сложного, – пожала плечами Котельникова.

– И что вам для этого нужно?

– Пряжа и образцы свитеров, которые нужно скопировать. Только зачем это делать? Полстраны и так ходят, как инкубаторские. Нужно менять цвета, узоры и надписи, делать изящные женские варианты…

– Вот и договорились! – хлопнул в ладоши Жирков. – Как только я решу вопрос с сырьем, поставим на поток новые модели джемперов. Места в нашем павильоне вполне хватит. Это будет наш ответ жутким турецким «Boys (ам)», «Сapuchon (ам)» и «Antarctic (ам)».