Рик определённо любил своего деда, и мне невооружённым глазом видно, как он не хочет оказаться правым в том, что мужчина сошёл с ума. Я тоже не хочу, чтобы он оказался прав. Не из-за того, что боюсь чокнутого старого волка, нет — мне ведь теперь не страшны любые острые зубы.

Это из-за чувств Эвэрли.

— Остаётся ждать, чтобы выяснить, кто из нас прав, — горько усмехается Рик.

— Как долго?

— Не знаю, Райт, — бросает он и отворачивается в сторону.

Замолкаем мы надолго, думая каждый о своём.

В конце концов, основательно темнеет, а затем на зарешеченном небе показывается полумесяц луны. Я его вижу, потому что устроилась на земле лёжа, почти во весь свой небольшой рост; под головой покоился рюкзак. Было не то, чтобы удобно, потому что то тут, то там в бок или в ногу упирался неровный холмик земли, но моё тело радовалось отдыху, после целого дня беспрерывной ходьбы.

И несмотря на то, что я была заперта в узком пространстве, без очевидных способов выбраться отсюда, мне не было страшно. Совсем. Словно что-то мне подсказывало, что это ненадолго.

Или моё спокойствие объяснялось тем, что находилась я здесь не одна.

— Значит, — наконец нарушает тишину голос Рика, — вампиры могут вовсе не спать, если будут пить кровь на постоянной основе?

— Да, — отвечаю я просто и улыбаюсь: — Например, мой дядя использует время без сна для своих экспериментов.

— И над чем он работает?

— Кто ж его знает? — усмехаюсь я. — Я думаю о нём, как о чокнутом профессоре, потому что он ничего не рассказывает. А уж, чтобы лично побывать в его лаборатории и заикаться не стоит! Не пустит. Впрочем, мы не особо туда и рвёмся.

— Не интересно?

— На самом деле интересно... — хмурюсь я, задумавшись. — Но... мой дядя тот ещё хитрый лис. — Я усмехаюсь сама над собой: — Кристиан всегда умело переводил мой интерес от своих занятий в другую сторону. В итоге, я перестала интересоваться.

— Логично. Получается, ты и этой ночью спать не будешь?

— Можно попробовать, — дергаю я плечами. — Но я не уверена, что получится. — До меня доходит к чему он спросил об этом, и я поднимаюсь на локтях, чтобы предложить: — Если ты хочешь спать, Рик...

— Пока нет, — качает он головой, а затем смотрит в небо. — Просто вспомнил о предыдущей ночи... Мне впервые за долгое время снилась мать. Знаешь, это ощущение, когда ты маленький напуганный ребёнок, но тёплые пальцы матери, зарывшиеся в твои волосы, успокаивают?

— Не знаю, — говорю я грубее, чем хотела, потому что это я сегодня ночью зарывала свои пальцы в его волосы, что смущает меня.

— Прости, Райт, я не хотел.

— Всё нормально, — выдыхаю я и спрашиваю: — Что с ней случилось? Я знаю, что она умерла, когда ты был ребёнком, но от чего?

Рик долго смотрит мне в глаза нечитаемым взглядом, а затем вовсе отворачивается, на что я замечаю:

— Я не настаиваю на ответе. Знаю, что это бывает тяжело.

— Самоубийство, Райт.

Вот это ничего себе! Такого я точно не ожидала, потому во все глаза пялюсь на Рика. Он горько усмехается и поясняет:

— Она была человеком. Заботливая, нежная и до последней капли крови преданная моему отцу. Он использовал её, Райт, чтобы стать альфой.

— Как? — выдыхаю я.

— Отец был слабее деда, он несколько раз бросал ему вызов и проигрывал. Но в последний раз сыграл нечестно. По сути, неважно, каким образом ты победил альфу. Важно, что победил. Мама в тот день подсыпала деду снотворного. Она сама призналась, когда на следующий день дед потребовал ответа от отца. Но факт остался фактом: отец стал новым альфой стаи. Все видели, как дед проиграл. И он понимал, что мама это сделала по указке отца, хотя тот сам и гнобил её за это. Она не выдержала или вины, или того, как с ней после этого начал обращаться отец, и покончила с собой. Это если вкратце, Райт... Тот год был ужасным. А дед... Дед не стал возвращать себе статус альфы, беспокоясь о матери, а когда она умерла, вовсе покинул стаю.