(не) Правильная пара для оборотня Натали Рок

1. Глава 1

Кто скажет, что вампиры — это зло, то я отвечу ему, что настоящее зло — оборотни. А точнее один из них. 

Невыносимый Рик Эвэрли! 

Я стою посдери школьной столовой, с растекающимися по любимой блузке макаронами с сыром, только потому что этот чёртов придурок поднялся из-за своего "элитного" стола, с таким же сбродом за ним, не посмотрев по сторонам! 

Не передать словами, как я зла! Хочется обнажить зубы, впиться и растерзать крепкую шею, которая умудряется держать на себе столь каменную башку! 

— Упс! — разворачивается урод ко мне лицом. Не в плане внешности урод, но всё же. И начинает ржать. За столом, естественно, подхватывают. Да и остальной народ уже оборачивается на нас и пялится. 

Сцепляю зубы, втягиваю воздух через нос и прикрываю на секунду глаза. Нельзя. Мы, вампиры, выше и интеллигентней этих дикарей. По своей природе не умеем быть агрессивными. Ну или изо всех сил сдерживаемся, как я сейчас. 

— Какой же ты неотёсанный болван, Эвэрли! — всё же шиплю я так, чтобы услышал только он со своим супер-слухом. 

Рик неожиданно присаживается, подхватывает что-то на полу и, отлепив поднос от моей почившей блузки, ставит на него коробочку с соком. Ухмыляется нагло и заявляет так же тихо: 

— Посиди на соковой диете, Райт, — стройнее будешь. 

Вот же она — жилка! Бьётся густой кровью, словно зовёт: давай, вцепись в меня и разорви! 

Заставляю себя поднять взгляд к зелёным глазам, вскружившим своей красотой голову не одной участнице группы поддержки, и холодно улыбаюсь одними губами: 

— Повезло тебе, что у меня непереносимость оборонятины. 

Эвэрли фыркает и склоняется ближе: 

— Остроумие всё ещё хромает, Райт, работай усерднее. 

— Пошёл ты... 

— Две минуты! — ржёт этот придурок, обходя меня. — Тебя хватило на две минуты в этот раз! 

Я с силой сжимаю на подносе пальцы, думая лишь о том, как было бы прекрасно влепить им по одной каменной башке. С треском! И с чувством собственного удовольствия! 

Проклятье! 

Специально бросаю поднос на "элитный" стол, вызывая возмущение регбистов, и быстро иду в противоположную Эвэрли сторону, в женский туалет. Дверь хлопает за моей спиной, а я, бросив рюкзак на пол, прохожу к раковине и, включив холодную воду, подставляю под упругую струю запястья. Такой манёвр всегда помогал мне успокоить клокочущую в груди ярость. Вот и сейчас я постепенно успокаиваюсь. 

Хотя глаза всё ещё налиты кровью. 

— Эй, Сью! — звучит от двери, а через минуту моя Хайди запрыгивает на тумбочку с раковинами задницей, едва прикрытой юбкой группы поддержки. — Успела на конец вашей стычки. Ты как? 

— Уже лучше, — досадливо морщусь я. 

— Но глазищи... Успокаивайся давай. 

Я прикрываю глаза и усмехаюсь. 

Хотите выявить среди своих знакомых вампира? Разозлите его, как следует — мы рождаемся с животными инстинктами, как любой человек или зверь. Но придётся очень и очень постараться, учтите. В общем, ярость обычно требуется, чтобы напасть. И пусть мы уже давно не живём инстинктами, у разъярённого вампира всё равно вздуются вены на висках, лопнут капилляры в глазах, сделав белки красными, и чуть сместится вперёд верхняя челюсть, обнажая острые клыки. Впрочем, клыки у нас с самого рождения острее, чем у обычных людей. 

Тоже своего рода распознавательный знак. 

— Блузку жалко, — удручённо вздыхаю я, закрывая воду. — Любимая... 

— Всего лишь тряпка, — назидательно замечает моя лучшая подруга и перетаскивает свой рюкзак из-за спины себе на бедра. — У меня тут была запасная форма... 

— О не-ет, — издаю я стон, закатывая глаза к потолку. 

Ненавижу группу поддержки и все и всех, с ней связанное — кроме моей Хайди, разумеется. Потому что этот несносный придурок — капитан команды по регби. А я ненавижу всё, что каким-либо боком касается его! 

Но с Хайди, да, с ней у нас своя история. 

— У тебя нет выбора, Райт, — всучивает она мне в руки майку, один в один похожую на ту, что сейчас на ней, и застёгивает молнию на рюкзаке. — Не переживай, кожа отваливаться не начнёт. 

— Ха-ха, — саркастично замечаю я и начинаю расстёгивать пуговицы на блузке. 

Любимой блузке... 

Чёртов-придурок-Эвэрли! 

Весь оставшийся день я чувствую себя до невозможности неловко и унизительно, пусть и стараюсь не подавать вида.  

Девочки из группы поддержки при виде меня демонстративно воротят носы и пренебрежительно фыркают, регбисты — отпускают дурацкие шуточки, но при этом не отказывают себе в удовольствии пятиться на мой оголённый живот. 

Эвэрли, как всегда, ошибся — мне не нужна никакая диета. Стройности во мне хоть отбавляй, вон как некоторые придурки облизываются. Аж противно. 

Я заворачиваю за угол со шкафчиками и иду вдоль школьного коридора до самого выхода на задний двор. Затем миную площадку с пустыми столиками и, обхватив пальцами круглые перила, ловко их перепрыгиваю, грациозно приземляясь на землю. Пройти парочку метров — и я буду в нашем с Хайди укромном местечке. Но, разумеется, на моём пути вырастает чёртов Эвэрли. 

— Зачётный пресс, Райт, — гаденько ухмыляясь, скрещивает он руки на груди. — Куда это мы спешим в таком-то виде?  

— Не твоё собачье дело, Эвэрли, — хмыкаю я, повторяя его позу. Но если честно, внутри зудит желание натянуть этот чёртов топ до самых колен. Терпеть не могу быть уязвимой. 

— Сью? 

С другой стороны здания появляется моя Хайди и с тревогой посматривает на нас. Эвэрли тоже глядит на неё, обернувшись себе за плечо. Когда он вновь смотрит на меня, его зелёные глаза горят огнём.  

Ясно — понял куда я шла, пока он не перегородил мне путь. 

Парень в два счёта оказывается рядом со мной и рычит: 

— Могла бы взять вторую порцию грёбанных макарон, не сломалась бы! 

— Тебя это не касается, Эвэрли, — холодно шиплю я в ответ. — Шёл красоваться своей новой тачкой перед прихлебателями? Так я тебя не держу! 

— Ты... мерзкая, Райт, — морщиться он. — Надеюсь, ты понимаешь, что без этого она бы с тобой не водилась? 

Я проглатываю обиду и протестую: 

— Мы с Хайди дружим не поэтому. 

— Угу, продолжай себя этим утешать. — Парень задевает меня своим каменным плечом и говорит напоследок: — Смотри, не увлекайся, Райт, а то опоздаешь на автобус и придётся до дома перебирать своими тощими ножками. 

Я поворачиваюсь в его сторону и успеваю показать ему средний палец, пока он не отворачивается, сжимая челюсть. 

Нет, но надо же! Я же ничего ему не говорю о том, что он, пользуясь фишками своей собачьей породы, занял место капитана в команде по регби. Так что, пусть этот мистер-осуждающий-взгляд засунет свой язык в одно место! 

Я передёргиваю плечами и ныряю в кусты вслед за своей подругой. 

Ла-а-адно. Каюсь, меня и саму бывает накрывают угрызения совести. Но нас и называют вампирами, только потому что мы пьём кровь. Да, мы можем подолгу обходиться без неё, заменять человеческую на звериную, как и закупаться, например, первой-положительной, галлонами в банках крови. Но... 

Со вкусом живой человеческой крови ничего не может сравниться. 

И если с ней не злоупотреблять, создать чёткий размеренный график, то у того, кто добровольно позволил тебе себя "пить", не разовьётся никакого привыкания. Поэтому всё, что сказал Эвэрли — чушь! Хайди не привязана ко мне кровью, мы с ней очень осторожны, и дружим, потому что искренне любим друг друга. И потом, она сама мне предложила попробовать своей крови, когда узнала правду обо мне и не сбежала, сломя голову и вереща от испуга. 

— Эй, Сью, — усмехнувшись, толкает меня в плечо своим Хайди. — Эвэрли вроде и не коснулся тебя, а ты выглядишь, как ушибленная. 

— Идёт он к дьяволу, — ворчу я, кидая рюкзак на траву и усаживаясь на него. — Много он понимает. 

Хайди хмыкает, соглашаясь со мной, и садится рядом: 

— Приступим? Сегодня меня забирает отец — у него вновь проснулись родительские чувства. 

— Надо же. Как по расписанию, — усмехаюсь я. — Ужин? 

— Да, китайская кухня, которую я не переношу. Но откуда бы он знал? 

Родители Хайди развелись, когда той было пять лет. Её отец жил себе припеваючи, сосредоточившись на новой семье, — от него залетела его же секретарша, — напрочь позабыв о старой, но вот в последние четыре месяца, мужчине что-то стукнуло в голову, и он захотел проводить больше времени со своей старшей дочерью. 

Но я всё равно немного завидую ей. Пусть её отец та ещё сволочь, но он жив. Своих же родителей я даже не помнила — погибли, когда мне едва исполнился год. 

— Можно пропустить сегодня, — неожиданно для себя самой предлагаю я. — Тогда ты точно не опоздаешь к отцу. 

— Не глупи, Райт, — протирает она запястье левой руки обеззараживающей салфеткой. — Он обходился без меня несколько лет. Потерпит ещё пару минут. Угощайся. 

Хайди протягивает ко мне руку и улыбается широко и весело. Взгляд её голубых глаз сверкает от предвкушения. 

Так ли ничего не понимает Эвэрли, как я считаю? 

Представьте, что вы поранились, не знаю, например, резанули палец о край острой бумаги. Боль острая и мерзкая, да? Но она тут же исчезает, оставляя после себя прохладное наслаждение. Именно так работает вампирская слюна. Мы вонзаем в кожу клыки, ранка тут же начинает затягивается, но зубы не позволяют ей зарасти полностью. Боль и наслаждение. Снова боль, и снова наслаждение. Замкнутый круг. Своего рода, наркотик.