— Да... — слышу я совсем рядом, и напрягаюсь всем телом — не пойму, успел ли Рик одеться. — Тогда я точно знал, что тебе грозит опасность. Сейчас же, я точно знал, что с тобой всё хорошо, а твоё беспокойство звучало как бы фоном.

— Вот и у меня так же, но я всё равно переживала... — шепчу я скорее себе, чем ему.

Но, Рик, конечно же, слышит:

— Переживала... обо мне, Райт?

— Нет — о тех трёх волках, что пытались меня убить! — рычу я почти так же, как умеет это делать Рик. — Но не вздумай, Эвэрли, всё принимать на свой счёт, это из-за...

— Связи. Конечно.

Рик отходит от меня, и я облегчённо выдыхаю. Правда всё равно не знаю куда себя деть. И от осознания, что наша связь, кажется, крепнет, и от неловкого ощущения, что я задела чужие чувства. Даже нет, не чужие. Его. Словно мне не должно быть на это плевать.

Проклятье.

Разворачиваюсь к Рику и вижу, как от его одежды валит пар... Пялюсь некоторое время, потому что зрелище выглядит забавным, а затем интересуюсь:

— Есть хочешь? У меня остались жаренные крылышки от Стэна и картошка-фри. Остыло всё правда, но...

— Это всё рано лучше, чем те консервы, что взял с собой я, — улыбается он, а я снова пялюсь.

Улыбался ли он так мне раньше? Маловероятно.

Встряхиваю головой и лезу в рюкзак. Всё запуталось так сильно, что я перестаю понимать, где мои чувства и мысли, а где навязанные нашей дурацкой связью...

Эвэрли возвращается ко мне, садиться на бревно, скрещивая свои длинные ножищи, и протягивает руки. Не прекращая, чёрт возьми, обаятельно улыбаться ни на секунду! Всучиваю ему две прямоугольные коробочки и опускаюсь на землю рядом:

— Следы своего деда не заметил?

— К северу от сюда что-то есть, но далеко. Собираюсь завтра проверить это направление получше.

— Это же хорошо? — радуюсь я.

— Да, это уже что-то, — кивает Рик, отправляя в рот дольку обжаренной картофелины. — Будешь? Тут хватит на двоих.

— Нет, ешь.

Я отворачиваюсь в сторону, сдерживая себя от желания сообщить оборотню, что из-за крови, которую я выпила ранее, я захочу есть не раньше завтрашнего обеда. Почему-то больше не хочется действовать Рику на зло. Возможно, я просто устала за сегодняшний день от всех этих противоречивых чувств внутри. Устала бороться со связью. И с собой...

Всё то время, пока челюсти Рика усиленно работают, мы молчим. Полянку постепенно накрывает тьма, которую, впрочем, уже совсем скоро разбавляет серебристый свет луны. Ветра нет, потому мне относительно тепло и даже как-то уютно. И филин ухает вдали по-особенному приятно, создавая тем самым атмосферу хорошего вечера наедине с природой.

Я облокачиваюсь за спиной на бревно и поднимаю лицо к веткам над нашей головой, сквозь листья которых пробивается "магический" свет. Ночь всегда была временем магии, потому что её тьма хранит в себе тайны, которых словно и не было, стоит взойти солнцу. Но пока темно... Пока темно, можно быть самим собой — темнота спрячет всё, что ты не хочешь показывать другим при свете дня. А ещё темноте можно доверить самое сокровенное, и она его сбережёт.

Мы с Эвэрли произносим имена друг друга одновременно и тут же вновь замолкаем.

— Говори, — предлагаю я, потому что понимаю, что в последнюю минуту он разглядывал меня, что смущает и сбивает с мысли.

— Хотел узнать, что ты выяснила на счёт своего отца.

— Нет, он не был оборотнем. Природа против подобных союзов.

— Но далеко не всегда.

— В каком смысле? — смотрю я на Рика.

Он убирает с колен пустые коробки и тоже пересаживается на землю, опираясь спиной на бревно:

— Ты и я.

— Неправильный вампир и неправильный оборотень? — усмехаюсь я.