– Прошу меня извинить за тот случай… Я не знала, что в комнате кто-то есть и разбудила тебя, раздвинув шторы…

– Я тоже виноват, – ответил юный граф, возвращаясь на прежнее место у моей кровати. – Повел себя грубо и невежливо.

Что ж, достойный ответ уже не ребенка, а пусть маленького, но уже мужчины.

– Тогда мир? – я протянула ему руку.

Он улыбнулся, демонстрируя ямочки на щеках, которые я раньше не замечала, и протянул свою ладошку. Мы пожали руки и замолчали. Первым нарушил молчание мальчик:

– Тебе очень больно?

– Нет. А если я не делаю резких движений, то вообще хорошо. Ты думал, что у меня температура, поэтому и потрогал лоб?

– Ага, – большие синие глаза мальчика, такие же, как и у его отца, были грустными, хотя на лице все еще была улыбка. – Мама так делала, когда я болел…

Мы снова замолчали. Я не знала, что сказать. Вопросы у меня были и много, но имею ли я право лезть в личную жизнь этого грустного и слишком взрослого для своего возраста ребенка? Арсений задал вопрос первым:

– А что ты читаешь?

– Книгу. Называется «Достопримечательности округа Блэйбери. Факты и легенды». Её мне одолжил на время один странный старик с домашней совой.

– Совой? – в глазах мальчика появился интерес.

И я рассказала ему о своем посещении города, об антикваре, о его питомце и встрече с волками. Закончила свой рассказ я вопросом:

– Мистер Клэптон сказал, что вы с Бэнджи волновались за меня. И что ты якобы можешь видеть будущее…

– Могу, – согласился мальчик, – но не всегда. Редко. И я не люблю, когда такое происходит.

– Почему?

– Страшно…

Я не знала, что сказать. До приезда в «Хрустальные родники» я не имела дел с детьми возраста Бэнджи и Арсения. И если с Бэнджи мы сдружились сразу, то с Арсением первое знакомство было неудачным. Может быть, поэтому в нашем общении до сих пор нет легкости? Конечно, взаимное недоверие можно победить искренностью, но захочет ли Арсений делиться со мной своими секретами? И нужно ли мне самой выстраивать столь доверительные отношения с юным графом? До этой минуты я, честно говоря, пребывала в сомнениях. Но Арсений сделал первый шаг, открыв мне свой секрет, и я не смогла проигнорировать его. Ведь тайнами делятся только с близкими людьми, значит, я для него именно такой человек.

– Это похоже на сон. – тихо произнес Арсений. – Я перестаю видеть то, что вокруг меня, и словно смотрю картинки. Иногда они образуют связный сюжет, а бывает, я вижу лица…

– А почему страшно?

Я не смогла сдержать любопытства. Мне впервые приходилось видеть человека, обладающего способностями к ясновидению.

– Ну… – мальчик отвел глаза. – То, что я вижу… Лица людей… Они не такие, как обычно. Эти существа похожи на демонов. У них дырки вместо глаз и зубы острые, как иглы.

Я чуть не сказала: «Бедный мальчик!», но вовремя прикусила язык. Арсений, хоть и мал возрастом, но душой взрослый. Нельзя относиться к нему как к ребенку, мальчику это наверняка не понравится. Я понимала: болезнь и одиночество наложили на него свой отпечаток, сформировав его таким как сейчас: немного обидчивым, в то же время самостоятельным, честным, любопытным и не лишенным сострадания. Секунду помедлив, я решила перевести разговор на другую тему:

– Скажи, Сеня. Мне можно так тебя называть? – мальчик кивнул. – А ты зови меня Соней, ну или Софьей Михайловной. Как тебе удобней… Хочешь, будем читать эту книгу по очереди?

Мальчик замер, а потом ответил, отводя глаза и стараясь не смотреть на меня:

– Я плохо читаю…

– Почему?

Сеня замялся. Видимо, думал, что сказать, но меня было уже не остановить. Во мне проснулась выпускница Родионовского института, к тому же отличница, награжденная золотым шарфом: