(Не) Пофигистка Имперского масштаба Ёжи Старлайт

Глава 1

Карета неожиданно подпрыгнула и спустя несколько секунд резко остановилась. Меня подкинуло вверх, потом вперед и, наконец, отбросило назад. Я не ударилась головой о стенку лишь потому что успела выставить вперед руку. Произошедшее нуждалось в объяснении. Я сдвинула в сторону занавеску и, с опаской высунувшись из окна, спросила:

– Что случилось?

Мне никто не ответил, кучера на козлах не было. Впрочем, я тут же забыла и о недавнем происшествии, и о своем вопросе, потому что увидела ворота. Вы спросите: «Что такого особенного может быть в воротах?» А вот и может. Тем более что они оказались не просто необычными, а вообще абсолютно не похожими на все те, что я видела раньше. Широкие, две коляски проедут одновременно и не заденут друг друга, высокие, метра три, а может, и больше, украшенные сверху острыми пиками и так густо обвитые плющом, что напоминали старое лохматое одеяло.

Налетел ветерок, листья затрепетали, но вместо обычного в таких случаях шуршания, послышалось шипение, так похожие на змеиное, что я с испугом отпрянула. Придя в себя, еще раз с опаской взглянула на окно, на ощупь отыскала упавший на пол зонтик и решительно выбралась из кареты. Теперь я могла полностью насладиться открывшимся передо мной видом.

Хотя наслаждение не совсем то, что я в тот момент испытывала. Скорее, это было удивление и не свойственная мне растерянность. С земли ворота казались еще выше и неприступнее. Каменный забор, тоже украшенный кованными пиками, уходил в обе стороны от ворот, постепенно исчезая в разросшемся кустарнике.

«Интересно, зачем здесь такой высокий забор? От кого он должен защищать хозяев? – задрав голову и придерживая свободной рукой шляпку, думала я, а в голову лезли мысли про фортификационные укрепления. Чуть позже, когда первое удивление прошло, я вернулась к тому вопросу, который задала в самом начале, а именно: «Что случилось?»

Обернувшись, я отыскала глазами кучера, который, пока я разглядывала ворота, времени зря не терял. Он уже отвязал мои вещи и теперь складывал их в кучу. Примостив сверху шляпную коробку, он забрался на козлы, щёлкнул кнутом и умчался с такой скоростью, словно за ним черти гнались. И тут ко мне вернулся дар речи.

– Стой! – завопила я, размахивая зонтиком и устремляясь за ним. Наглотавшись пыли и, понятное дело, так и не догнав карету, я остановилась и стала отряхивать одежду, бормоча себе под нос ругательства, которые категорически нельзя использовать молодой барышне. Но на дороге кроме меня никого не было, а раздражение требовало выхода.

Как он посмел без каких-либо объяснений высадить меня здесь? Не в чистом поле, конечно, но у каких-то заброшенных ворот, которые, на мой взгляд, уже сто лет никто не открывал!

Отряхнувшись и немного успокоившись, я вернулась назад, зачем-то обошла вокруг вещей и направилась к воротам. Надо все-таки узнать, что скрывается за ними. Небольшая проплешина в густых зарослях плюща была довольно высоко. Я встала на цыпочки, но так и не смогла до нее дотянуться. Тогда я решительно направилась к вещам, схватила самый большой чемодан и поволокла его к воротам. Забралась на него и, вытянувшись в струнку, заглянула в просвет. Как вы уже догадались, ничего необычного я там не увидела, хоть и надеялась на нечто «этакое».

Моим глазам открылся старый парк, давно нуждавшийся в хорошем садовнике. Поросшая травой дорога, на которой отсутствовали следы колес, терялась в густых зарослях кустарника. Её перегораживал полусгнивший ствол дерева, что подтверждало мою догадку о том, что дорогой, как и воротами давно уже никто не пользовался. Откуда-то выпрыгнула белка и снова исчезла за стволом огромного дуба. Вздохнув, я слезла с чемодана и села на него, подперев рукой голову. Что же мне делать? Кучер явно ошибся, выгрузив здесь мои вещи. Или он поступил так намеренно? Ничего, я с этим разберусь. «Как только окажусь в имении, тут же напишу жалобу в транспортную компанию» – мстительно подумала я. Пусть знают, что так вести себя с девушками просто недопустимо. Но это позже, а что мне делать сейчас? Бросить багаж и пойти по дороге, туда, куда умчалась карета? Вряд ли это разумно, я не знаю, сколько это займет времени, да и обувь у меня не слишком подходящая. Перспектива заночевать в поле под открытым небом мне вообще не нравилась. Может, покричать? Авось кто-нибудь да услышит… Я вскочила на ноги и, вытягивая по-гусиному шею, закричала:

– Эй! Есть кто-нибудь?

Ответом мне была тишина.

– Лю-ю-ди! – надрывалась я, наплевав на манеры. – Ау!

Я выдала последний вопль и всхлипнула. Черт бы побрал этого кучера! И мне урок: никогда не платить всю сумму, пока не доберусь до нужного места.

– Помогите… – прошептала я и громко шмыгнула носом. Слезы уже готовы были брызнуть из глаз. Я держалась только из упрямства.

– Тетенька!

Услышав детский голос, я быстро вытерла слезы и обернулась. Над забором, словно увиденная мною белка, на дереве сидел мальчишка лет десяти. На его чумазой мордашке было удивление. Видимо, не часто ему приходилось видеть одиноких «аукающих» барышень, стоявших посреди груды разбросанных свертков и коробок.

– Мальчик, ты местный? – парнишка кивнул, абсолютно не удивившись столь глупому вопросу. Понятно, что местный, не прилетел же он сюда из Москвы или Санкт-Петербурга, мы ведь находимся в английской провинции Российской Империи… Я постаралась успокоиться, придала лицу уверенное выражение и произнесла:

– Я хотела спросить: ты ведь из «Хрустальных родников»?

– Не-а, – ответил парнишка. – Я из Блэйбери. Это деревня по соседству.

– Прекрасно! – обрадовалась я, – Позови кого-нибудь из взрослых. Скажи, госпожа Рябова приехала, управляющая имением «Хрустальные родники». Только меня почему-то кучер не довез до места, высадил здесь… – произнесла я расстроено, разводя руками и показывая на сложенные в кучу вещи.

– Будет сделано, барышня! – ответил парнишка и исчез. Я снова села на чемодан. Мне не оставалось ничего другого, кроме как терпеливо ждать. С сожалением подумала: «Почему я не спросила, как его зовут?» Потом стройной шеренгой, как это всегда бывает, пришли другие мысли: «Интересно, что делал этот мальчишка в огромном старинном парке, расположенном за моей спиной? Охотился на птиц или кроликов, которые наверняка в нем живут? Гулял? Последнее маловероятно. Он уже достаточно взрослый, чтобы бить баклуши. Деревенские дети без дела обычно не сидят».

Мысли о мальчике сменились воспоминаниями об обиде, нанесенной мне кучером: «Почему он умчался так быстро? Ничего не сказал, не объяснил… Как-то это подозрительно».

Стоило мне подумать об этом, как плющ за спиной недовольно зашелестел. Я с опаской покосилась на ворота и подняла глаза к небу, которое затягивали темные, пропитанные влагой тучи. Ветер усилился, того и гляди пойдет дождь. Только этого мне для полного счастья как раз и не хватало… Что бы сказал папа, если бы узнал, что его ненаглядная дочурка сидит сейчас возле дороги на чемодане, как какая-нибудь бродяжка, и надеется на незнакомого мальчишку, который пообещал привести помощь?

Еще никогда я не попадала в подобные ситуации, но все, как говорится, когда-нибудь случается в первый раз.

Вообще-то я никакая не бродяжка, а Софья Михайловна Рябова, выпускница Родионовского института благородных девиц, награжденная за успехи золотым шарфом, украшенным начальными буквами моего имени. Как вы понимаете, я очень этим горжусь, так как это пока самое значимое достижение в моей жизни.

Род Рябовых когда-то был богат, но дядя, старший брат отца, не смог должным образом распорядиться наследством, оставленным дедом, и в конце концов спустил его на играх и скачках. Мой отец, в отличие от брата, работой никогда не гнушался, а развлечения не жаловал. Не кичась графским титулом и не обращая внимания на возможные пересуды, он служил управляющим на одном из заводов нашего местного магната – Ивана Ивановича Алафузова, что позволяло нам жить безбедно, иметь свой дом и небольшой штат слуг. Еще лет десять назад это было не принято, пожалуй, даже невозможно, но времена изменились, и теперь многие представители дворянства, особенно из обедневших родов, не гнушались работы. Император всячески поддерживал самоотверженное служение отечеству, что позволяло таким, как мой отец, не только хорошо зарабатывать, но и быть вхожим в высшее общество. Кстати, пять лет назад вышел новый Императорский указ, разрешающий женщинам исполнять ряд мужских обязанностей, таких как управление, торговля, преподавание в высших учебных заведениях, определив основным критерием предоставления должности уровень образования работника и его профессионализм. Этим же указом устанавливался одинаковый уровень оплаты для работников обоих полов. Не всем работодателям нравилось такое положение дел, но специально созданная при Его Императорском Величестве комиссия строго следила за выполнением указа, своевременно устраняя любые нарушения.

А теперь вернемся к моей семье. У меня есть младшая сестра, Елена. Правда, мы с ней совсем непохожи: ни по характеру, ни внешне. Я темноволосая, кудрявая, со смуглой, как у отца, кожей. Елена похожа на маму. У нее прямые светлые волосы, белоснежная, словно Мейсенский фарфор, кожа и большие голубые глаза. На мой взгляд, Елена красивее меня, да и характер у нее лучше: она уравновешенная, рассудительная, всегда поступает так, как хотят родители. С ней у них нет абсолютно никаких проблем. С самого детства Елена предпочитала спокойные тихие игры. Несмотря на начитанность и хорошие манеры, в институт она поступать не стала. Точнее – матушка ей не позволила, так как опасалась за ее здоровье. Отец настаивал, но спустя какое-то время сдался, предоставив маме решать, что для Елены будет лучше.