Эрнест уже настолько свыкся с мыслью о скорой смерти, что не понимал, как теперь жить. Заставил себя подняться с тюремной койки, но на этом его силы закончились, и лишь стараниями целителей к следующему утру он перестал напоминать умертвие. Не сказать чтобы вмиг исцелился, но хотя бы мог держаться на ногах и здраво мыслить, что в его ситуации уже немало. Но когда из окна экипажа увидел дворец, стало не по себе. Если бы магия была при нем, Эрна бы точно поджидал у входа призрак Амалии. Ее душа после такой смерти вряд ли упокоилась с миром, и Эрнест был готов поставить что угодно: Эл до сих пор встречает мать. И с этим тоже надо научить справляться. А как учить, если даже магию сына во время простейшего ритуала он проконтролировать не сможет? Именно об этом думал Эрнест, когда шел с Даренвилем разыскивать сына. Яркое пятно – парк. От солнечного света после нескольких месяцев мрака очень болели глаза, но хотя бы меньше, чем накануне. Элберт – весь в черном. За прошедшее время сын вытянулся, изменился. Как ни странно, стал больше походить на него самого. Рядом еще одно пятно – Кристина. На нее Эрнест не смотрел. Закрылся, представил, что ее просто нет. Пусть скажет спасибо, что он не готов воевать с беременной женщиной – это ниже его достоинства. Иначе придушил бы, честное слово…

А вот в глазах сына Эрнест прочитал слишком многое: страх, боль, неверие. Все сразу, вмешанное в один ком. И как сделать так, чтобы Эл не пошел по его пути? Не потерял в какой-то момент контроль над магией? Только Эрнест уже сейчас понимал, как мало на это шансов, если сын в десять лет стал некромантом и наблюдал за гибелью матери. Их практически нет. А серый маг всего один… И это еще одна причина, почему нельзя отправить эрну Идейр на встречу с ее родственницей Амалией.

Голос Нины заставил Эрнеста вынырнуть из горестных раздумий, на миг вырвал из тьмы, но дочь увидела его – и испугалась, расплакалась. Теперь он пугает даже свою малышку… Руки готовы были стиснуться в кулаки, но Эрн помнил, зачем он здесь. Обучить сына, убедиться, что Элберт справится с обрушившейся на него магией. А потом… Потом можно будет подумать о мести. И если Даренвиль считает, что победил, то ошибается. Как там говорят? Он выиграл бой, но не войну? Кажется, да. Эрнест не собирался сдаваться. И уж точно не оставит смерть Амалии безнаказанной.

Кристина бросилась куда-то за Ниной, Даренвиль последовал за ними, а Эрнест вошел за сыном в комнату, которая обычно стояла закрытой за ненадобностью. Теперь здесь располагалась гостиная нового короля. Мебель, видимо, переставили из его старых комнат, обивку стен не мешало бы обновить, а так в целом уютно.

Они сели рядом на диван – Эл решительно отказывался отходить от отца хотя бы на шаг – и замолчали. Столько хотелось сказать! Хоть как-то объяснить… А слов не было.

- Пап, - Эл начал первым, - ты в порядке?

- Это я должен у тебя спрашивать, - вздохнул Эрнест.

- Со мной все хорошо, - уверенно ответил его сын. И когда научился врать? – Пытался вникнуть в управление страной, но как-то не очень выходит. С магией тоже пытался – и тоже ничего. Одним словом, все как всегда.

- Не наговаривай на себя. Уверен, ты старался.

И снова молчание. У Эрнеста был только один вопрос, но он опасался обидеть ребенка, который на все пошел, лишь бы вытащить отца из тюрьмы. И все же его необходимо было задать.

- Зачем ты согласился на условия герцога Даренвиля?

Эл закусил губу и отвернулся. Эрнест уже думал, не ответит, когда сын все-таки произнес:

- Иначе ты бы умер. Я… видел твой призрак.